Дарья Беляева - Крысиный волк

— Не забывай о Маме там, куда ты отправишься! Это тебе поможет!

Шацар ожидал, что от удара зеркало разобьется, но оно приняло его внутрь, как море. Холод омыл горло, живот и рот, заставив жар отступить.

Амти проснулась, хватая ртом воздух, вкус крови был нестерпим, пока она не заставила себя очнуться окончательно. Когда Амти проснулась, за окном уже было светло, она видела, как блеклое, желтое солнце смотрит на череду массивных многоэтажек, которые одни были видны из ее комнаты. Амти встала, прошла к заваленному вещами балкону и открыла двери. Зимний холод проник в нее сразу до костей, отгоняя остатки дурного сна. Город был укрыт снегом, как сахарной пудрой. Амти улыбнулась, глядя вниз, на детскую площадку, где с криком носились дети, а их продрогшие мамочки жались друг к другу на скамейке.

Амти подумала, что все же скучала по Государству. Скучала по этой тайной неустроенности, которую ощущала в промышленных постройках, одиноких в своей яркости детских площадках, вывесках круглосуточных магазинов. Амти улыбнулась шире, заметив, что абсолютно продрогла, отступила назад, в тепло.

Настроение у Амти было потрясающее, наконец-то она сможет увидеть свою семью. Она была жива, она будет с ними — что вообще могло пойти не так? Внутренний голос тут же напомнил ей, что, вероятнее всего, Шацар хочет ее убить.

Впрочем, Шацар, герой Войны и мудрый правитель, хотел убить всех и уничтожить все. Мама Мескете обязательно сказала бы, что он достойный Сын Матери Тьмы. Амти поежилась от холода и страха, закрыла дверь. Именно в этот момент она услышала голос Яуди:

— Амти! Свари мне кофе!

Что касалось домашней работы, Яуди излишним стеснением в отношении эксплуатации гостей не отличалась.

— Да, Яуди! Я как раз уже проснулась, — сказала Амти громко, будто Яуди интересовал этот аспект. Амти вышла на кухню, которую с таким трудом привела в порядок позавчера. Сегодня она снова предстала перед Амти в своем первозданном виде — с косметикой в ящике для ложек и вилок, фантиками от конфет, рассыпанными тут и там, и пустым ведерком из-под мороженого, которое сиротливо взирало на Амти с подоконника. Амти вдумчиво кивнула, сказала:

— А ты не очень любишь порядок.

— Почему? — спросила Яуди из ванной. — Это просто энтропия растет.

Амти хотела было поспорить, но решила, что раз Яуди давала ей пищу и кров, то ее долг состоит в том, чтобы принять как факт ее веру в хаотическую Вселенную в качестве оправдания неряшливости.

Яуди спала очень мало, а потому любила кофе просто до невероятности крепкий, такой, который невозможно было пить без молока и ударной дозы сахара. Амти заваривала кофе, искала сахар, жарила яичницу, чья необходимость не обговаривалась, однако предусматривалась. Рука уже почти не болела, по крайней мере двигать ей Амти могла без опасений.

Яуди выглянула из ванной голая по пояс, сказала:

— Я на работу, поэтому встретишь своих…друзей. Одна просьба.

— Убраться?

— Да. Тогда вторая просьба. Задержи их. Хочу с ними познакомиться. Потому что они борцы с Системой. И герои.

Амти поправила очки и кивнула.

— Если Шайху придет? — спросила она осторожно.

Яуди хмыкнула, посмотрела куда-то поверх головы Амти, задумавшись, а потом сказала:

— Именно.

— Ты не боишься впускать их в свой дом?

Яуди неопределенно мотнула головой, ядерно-розовые прядки в ее волосах всплеснули розовым. Она снова скрылась в ванной, а Амти накрыла им завтрак. Когда она взяла пакет с молоком, горло у нее перехватило.

На обратной стороне была фотография девочки с крупными буквами под ней: вы меня видели?

Девочка, ее ровесница, улыбалась ей с пакета во все свои беленькие, огороженные брекетами зубки. Наверное, у родителей не нашлось другой фотографии, где она была бы серьезной. Школьная форма, две длинных косички, смешливые глаза. Амти со страхом отметила, что не чувствует жалости, что может отчего-то лицо этой девушки даже вызывает у нее радость.

С другой стороны, ей страшно было думать, что эта девочка жила обычной жизнью, ходила в школу, дружила и ссорилась, смеялась, а теперь все, что от нее осталось — фотографии на партии пакетов с молоком.

Вы меня видели?

От этого осознания было неуютно, будто одна возможность того, что веселая, улыбчивая девчушка лежит где-то мертвая, с навсегда угасшими глазами, делала мир Амти чуточку беззащитнее.

Амти смотрела на эту фотографию, скорее всего сделанную для какого-то школьного альбома и вовсе не подходившую к кричавшей строчке внизу.