Ирина Белояр: Лебединые ворота

Тогда он решил: вожделенное знамение нужно создать самому. Вырезал лебедей из дерева, оклеил утиным пухом и покрасил соком черных ягод, похожих на землянику. Птицы получились как живые. Два почти живых лебедя плавали на пруду, но никто не приходил, чтобы забрать Эстраньо домой…

Еще многое изгнанник отвоевал у своей строптивой памяти за это время. Вспомнил, что когда-то учился в университете, вспомнил, что такое биология…

Десять лет ушло на то, чтобы вывести породу черных уток с длинными изогнутыми шеями. Получилось очень похоже, но это были все-таки не лебеди, а просто черные утки с длинными изогнутыми шеями. Они не годились для знамения.

Под руководством маленьких людей Эстраньо занялся магией. Не спал неделями, ел только то, что разрешали, часами бегал по степным холмам и лазил по деревьям, концентрировался и расслаблялся. Он научился зажигать огонь усилием мысли. Он научился управлять снами. Он научился левитировать и заговаривать болезни, видеть в темноте — и слышать голос Вселенной… и только тогда понял: можно изменить видимость, но нельзя изменить суть. Две деревянные чушки, которые плавали в пруду, выглядели совсем как лебеди — но оставались деревянными чушками.

«Столько лет прошло, — думал Эстраньо. — Все уже давно забыли. За мной никогда никто не придет…» Засыпая, сосредоточился на вопросе: «Попаду ли я домой?» Техника отказала: снилось что-то очень тяжелое, больное, но он не запомнил, что именно… а проснулся от свиста.

Звук доносился издалека, с пустоши, высокой нотой прорываясь сквозь бархатные лягушачьи трели.

…Эстраньо бежал по степи сквозь мягкий утренний ветер. Казалось: понимание — а вместе с ним и свобода — вот-вот придут, лишь только схлынет ночной морок…

…На холме, греясь в лучах зеленого солнышка, сидел крупный рак. Он-то и свистел.

«Ты вернешься, когда рак на горе свистнет!».

В этом мире были реальностью свистящие на горе раки — зато не существовало черных лебедей на пруду… «Так надо мной просто посмеялись!»

…На картинке, которую Эстраньо нарисовал когда-то на стене, две сильных птицы сцепились клювами, образуя ворота — символ возвращения. Много лет художник молился на это свое творение как на икону. «Так пусть и уход тоже будет символичным».

Эстраньо нашел свое рукотворное чудо — лебедей из дерева и пуха. Повинуясь воле мага, две почти живые птицы заскользили по темной воде, и, встретившись посередине пруда, сцепились клювами.

Нежное зеленое солнце, пушистые розовые деревья в белых цветах, утки-лебеди, кошки-лягушки… «Спасибо за приют», — прошептал Эстраньо. «Прощайте,» — отправил он мысленное послание просыпающимся маленьким людям. Вошел в пруд, проплыл сквозь лебединые ворота, резко опустился под воду и вдохнул…

Последнее, что он услышал: «Помогите! Человек тонет!..»

…А когда открыл глаза — увидел небо нелепого синего цвета и засиженный голубями каменный парапет Яузы.

…Эта женщина стала толстой, и вечно плывущая косметика уже не скрывала ни мешков под глазами, ни морщин. Только суть осталась неизменной — женщина по-прежнему жаловалась и рыдала.

— Ты не представляешь, какая это сволочь! Я живу в клетке, я для него — предмет мебели, а он что хочет, то и творит!

— Этот — тоже сволочь… ясно. Так уйди от него, — посоветовал Эстраньо.

— Ты не понимаешь! Он убьет меня! И тебя — тоже!

— Меня, между прочим, давно уже нет. Казнен за умышленное убийство. В соответствии с гуманистическими идеалами нашего общества.

— Но ты же вернулся!

— Это только кажется.

— Володя, не уходи!

— Володя давно ушел. Я — Эстраньо. Чужак.

— Но ты… вернешься?.. — отчаянный крик повис в тяжелом сероватом воздухе. Эстраньо замешкался на секунду и бросил через плечо:

— Чудес не бывает. Это только в Москве не проблема увидеть черных лебедей на пруду.

«Здравствуй, Эстраньо», — прошептал ветер пустоши.

«Здравствуй, Эстраньо», — просвистел рак на холме.

«Здравствуй, Эстраньо!» — обрадовались маленькие люди.

«Я — не Эстраньо. Я — свой…»

2003 г.

Пришлый, чужой ( исп .)