Ольга Хожевец - Пламя на воде

- Рассказывайте.

Рассказ вел в основном хозяин, молодой только вставлял время от времени короткие угрюмые фразы. Услышал рыцарь следующее.

Некоторое время оставленный на конюшне арраканец вел себя вполне прилично, разве что не любил, когда приближались к стойлу, начинал лупить твердым, как камень, шипастым копытом в бревенчатую перегородку. Ну да с этим конюхи еще справлялись: молодой Кирюн, которому и был поручен уход за жеребцом, ловко подкидывал на вилах сено, засыпал зерно в выдвижную кормушку, заправлял поилку. Вроде, конь даже чуть попривык к Кирюну - по крайней мере, не так бешено бросался на двери, когда парень подходил с кормежкой. Дни шли, и жеребец стал волноваться все больше, но ничего непоправимого не происходило, пока в конюшне не появился новый конюх.

- И пес же меня дернул взять этого распустеху! - Причитал хозяин, картинно заламывая руки. - И чем купил, прохвост: сказал, что с арраканцами обращаться умеет. Вроде, служил у какого-то сеньора, который этих арраканцев чуть не табун держал. Может, он-то и служил, только выгнали его, видать, оттуда с треском, как и я потом, негодяя...

В общем, этот эксперт по арраканцам заявил хозяину, что если оставить все так, как есть, рано или поздно обнаглевший жеребец высадит массивный заслон и пойдет гулять по конюшне. ``Арраканцы смирнеют, только когда силу чуют. - Поучал он. - А от безнаказанности сатанеют, ох, гляди, дождешься неприятностей...'` В общем, хозяина проворный малый уболтал. Взял извозщичьий кнут и отправился учить коня уму-розуму.

- Сам-то жив остался? - Поинтересовался Барс, уже давясь от смеха.

- Что такому дерьму сделается. - Вставил Кирюн.

А хозяин пояснил, торопясь:

- Он только раз-то и успел поверх перегородки кнутом щелкнуть. По жеребчику, видать, и не попал даже.

- Это ему повезло. - Рассудил рыцарь.

Как и следовало ожидать, жеребец ломанулся, в щепки разметав заслон из тяжелых бревен. Незадачливый конюх едва успел со скоростью ветра выместись из конюшни, заперев за собой дверь и отчаянно вопя, чтобы тащили что-нибудь тяжелое. К счастью, в этой секции давно уже не было других лошадей - их вывели, чтобы не волновать арраканца.

- Дверь мы завалили. - Рассказывал хозяин. - Слышим - внутренние перегородки разносит. И что тут делать будешь? Рано или поздно ведь вырвется. Как успокоить - не знаем. Загородку вот эту соорудили. Только не верилось как-то, что она его удержит. И что - бежать, жизни спасать? Бросить все на разорение? А других лошадей куда? У меня ведь конюшня справная, лошадок все больше породистых оставляют, не приведи Небеса что - вовек не раплатиться. Тут Кирюну эта мысль и пришла.

- У отца здесь и свои лошади стояли. - Подал голос Кирюн, и Барс с удивлением понял, что худой долговязый парень - сын круглобокого хозяина. - Одна кобылка была на перепродажу, полукровка, но на вид - чистая порода, только дамам на таких и ездить. Молодая, и как раз в охоту вошла. Я отцу и говорю - давай запустим к жеребцу, глядишь, не прибьет.

- Я не хотел. - Покивал старший. - Боялся, убьет. Только тут уж вопрос стоял - одна лошадь, или вся конюшня. Решил рискнуть. Вы уж не серчайте, господин хороший. Это, можно сказать, было меньшее зло.

- Неужели не убил? - Прищурился Барс.

- А вы подите, сами гляньте, коли не боитесь. - Заявил Кирюн, за что тут же получил от отца подзатыльник.

- Обхождение не забывай. - Прошипел хозяин сыну.

И тут же добавил:

- И правда, господин, посмотрите. Можно вон в щелку заглянуть.

- Освободите-ка дверь. - Хмыкнул в ответ рыцарь.

Внутри конюшни взору рыцаря предстал ожидаемый разгром - сметенные перегородки, пол усыпан щепой и остатками разворошенной соломы. Жеребец держался поодаль от двери, на удивление спокойно; кобылка пряталась за его мощным корпусом, Барс углядел только нервно переступающие тонкие ноги.

- Шторм. - Негромко позвал рыцарь.

Черный вихрь взметнулся из глубины помещения, вздыбился, как нарождающийся самум. Стремительный натиск вынес Барса из дверного проема на освещенный солнцем двор, опрокинул навзничь на утоптанный песок, заставив крякнуть от неожиданной боли. Массивное тело заслонило свет, и... шершавый, как терка, горячий язык умыл рыцарю лицо, мягкие губы потянули за ухо, прихватили плечо, фыркнули в шею.

- Ну, хватит. - Мягко отпихивая жеребца, Барс с трудом принял сидячее положение. Ухватившись за короткую гриву, поднялся на ноги. Шторм вытянул длинную шею, уложив голову рыцарю на плечо. Хозяин с сыном, которых будто ветром сдуло, когда жеребец вырвался из конюшни, робко возникли на периферии двора, осмелились подойти поближе, косясь одинаково недоверчиво на коня и на человека. Зрелище действительно было впечатляющим: рост арраканца в холке изрядно превышал рост Барса.