Лев Гроссман - Волшебники

Если бы только это случилось в другой момент. Если бы чертов придурок Пенни заявился сюда днем раньше. Все рухнуло и снова восстановилось так быстро, что Квентин не понимал, как теперь обстоят дела. Но если посмотреть на это под нужным углом, то его отношения с Дженет и даже с Элис окажутся ни при чем. Недавняя катастрофа — всего лишь симптом их больного мира. Теперь у них есть лекарство, и мир сможет выздороветь.

Все остальные так и валялись на полу — опирались на локти, прислонялись к дивану, поглядывали друг на друга и разражались недоверчивыми смешками. Точно пьяные, думал Квентин. Интересно, чувствуют ли они то же самое, что и он. Они ведь тоже ждали этого, сами того не ведая. Ждали того, что спасет их от скуки, депрессии и бессмысленной трудовой деятельности — от всего, что подкрадывалось к ним с самого выпуска, дыша перегаром. Спасение пришло как раз вовремя. Они бы все равно не смогли продолжать в том же духе — ну, вот больше и не придется.

Ситуацией в конце концов занялся Элиот. Став почти прежним собой, он попросил всех очистить свое расписание. Серьезных дел не предусматривалось ни у кого, а все прочее можно было отложить, сказаться больным или попросту плюнуть. Элиот распоряжался, и все для разнообразия с удовольствием изображали из себя деловых людей.

Анаис, которую они все, даже Джош, знали мало, внесла очень ценный вклад. Знакомый ее знакомой владел фермой в сто акров, достаточно уединенной и безопасной, чтобы стать их опорным пунктом на будущее. Первая знакомая была к тому же еще и магом, способным открыть в то место портал. Она придет чуть позже, после работы.

Пришлось подняться на крышу: только что установленные тройные чары (зря, выходит, старались) препятствовали магическим передвижениям из квартиры. В половине шестого им открылся вид на нижний Манхэттен — этакий поднос для коктейля. Зимой сюда никто не ходил. Крышу усеивала пластиковая летняя мебель и горелые остатки от барбекю, над служебной будкой свистал одинокий ветер.

Ежась от холода и шаркая ногами по гравию, они смотрели, как седая, но бодрая бельгийская чародейка с желтыми от никотина пальцами и жутковатым плетеным амулетом на шее ставит портал. Он был пятигранный, дно его составляло параллель с крышей, с верхушки сыпались голубовато-белые искры — чисто косметический штрих, придающий всей картине праздничный и в то же время меланхоличный оттенок.

Да, это была торжественная минута. Они отправлялись навстречу большому приключению — не в этом ли, черт возьми, заключается смысл всей жизни? Бельгийка, утвердив свой портал, расцеловала Анаис в обе щеки, сказала что-то по-французски и хотела уйти, но Дженет попросила ее щелкнуть их на прощание одноразовой камерой — с чемоданами, сумками и съестными припасами.

Ввосьмером они вышли на широкий заиндевевший газон. Торжественное настроение тут же пропало: Дженет, Анаис и Джош ринулись в дом, где начали вопить, скакать по диванам и спорить, кому какая спальня достанется. Информация Анаис о доме оправдывалась: он был безусловно большой, комфортабельный и местами довольно старый. К дереву и камню прежнего здания в колониальном стиле со временем примкнули стекло, титан, пористый цемент, плоский телеэкран, стереосистема и кухонная плита «Ага».

Элис сразу и молча направилась в главную спальню, занимавшую почти половину третьего этажа, и закрыла за собой дверь, свирепо глянув воспаленными глазами на протестующих. Квентин, вконец обессиленный бессонной ночью и магически растянутым днем, отыскал на задах гостевую комнату. Стерильная двуспальная кровать — вот и все, чего он заслуживает.

Когда он проснулся, было темно. Голубые циферки радиочасов, светясь, как чешуйки глубоководной рыбы, показывали 10.27. Выключатель он не нашел, но нащупал дверь в маленькую туалетную комнату. Включил свет над зеркалом, умылся и отправился бродить по незнакомому дому.

Все, кроме Элис и Пенни, сидели в столовой над остатками колоссальной трапезы. Для красивого лакированного стола на железных гвоздях использовали, похоже, сам Животворящий Крест. На стенах висели произведения современного искусства цвета и фактуры запекшейся крови.

— Кью! — грянул хор навстречу вошедшему.

— А Элис где?

— Была и ушла, — сказал Джош. — Вы с ней поцапались, что ли?

Он стерпел пару шпилек, не совсем понимая, что происходит. Анаис, рядом с которой он сел, шутливо двинула его в щетинистый подбородок. Все уже успели поддать — как накануне, как во все предыдущие вечера. Никаких перемен.