Ольга Обская - Забыть, чтобы вспомнить

Лена нащупала в кармане заветную вещицу, вынула, поднесла ко рту. Дунула на кулак, подражая действиям Благопочтимого и Мариэллы, и одновременно чиркнула колёсиком, дающем искру. Есть! Пламя взвилось над кулаком.

— Кротость и смирение, — дождавшись того, чего хотел, забасил Благопочтимый, — эти качества помогут там, где рвение и усердие бессильны.

Как же жжётся. Лена, боясь разоблачения, оставила свободной слишком маленькую часть зажигалки. Пламя оказалось близко к руке. У Мариэллы и священника огонь тоже практически касался кожи, но видимо их магическое пламя не оказывало такого неприятного воздействия, как настоящее. Благопочтимый продолжал басить о качествах необходимых в процессе обучения, а Лена молилась, чтобы тот поскорее заткнулся и закончил дурацкий ритуал. Когда жжение стало практически нестерпимым, священник наконец-то задул свой огонёк и дал знак, что остальные могут последовать его примеру. Таинство было завершено и Лена, собрав остатки самообладания, вежливо распрощалась с присутствующими, первой вышла из комнаты и помчалась в свои апартаменты, мечтая поскорее опустить руку в холодную воду, чтобы унять боль.

Ожог оказался довольно серьёзным. Несмотря на то, что Лена долго держала руку под холодной водой, в нескольких местах образовались волдыри. Боль до конца не утихала, но не это было самым страшным. Гораздо сильнее тревожило то, что ожог, если его заметят Мариэлла или Северин, вызовет подозрения.

Когда прислуга пришла передать приглашение на ужин, пришлось отказаться, сославшись на усталость и головокружение. Усталость действительно была настолько сильной, что оказавшись в горизонтальном положении, Лена уже не могла заставить себя встать. А вот насчёт головокружения она слукавила. Предобморочные состояния больше не повторялись. Видимо, помогли пилюли от переутомления, которые прописал доктор Рейнальд. Выходит, гипотеза Найта об умышленном отравлении не подтверждается. Лена, в общем-то, и сразу не очень в неё поверила. Полагала, что принц специально запугивает, чтобы вытянуть информацию. Коварство, видимо, у него в крови.

И сегодня эта черта проявилась особенно ярко. Казалось, искренне хочет поддержать — наговорил успокаивающих слов, даже чмокнул в лоб, как сестру, но выходит, на самом деле злорадствовал — промолчал о главном подвохе, на каком Лена должна была спалиться и в прямом и в переносном смысле. А она уже начала было ему доверять. Наивная дура! Надо хорошенько запомнить, что в этом ненавистном Запасном Мире не существует ни единого человека, которому можно довериться. Ни единого! Но как же Лене такой человек нужен. Человек, на которого можно положиться, который успокоил бы и приободрил, рядом с котором забывались бы все проблемы и тревоги, затихала боль и горечь от пережитого предательства.

Эх, где бы такого человека найти? Рука непроизвольно потянулась за телефоном. Открыв список контактов, Лена нашла строчку со словом «мама» и долго глядела на неё. Почему так хочется позвонить и услышать голос этой незнакомой женщины? Почему мысль о разговоре с ней постоянно крутится в голове? Лена знала ответ. Её подкупает само слово «мама». Сколько раз будучи ребёнком, она мечтала о возможности, которую другие дети не ценили, потому что имели в избытке — возможности общения с самым близким человеком. Умом Лена, конечно, понимала, что мать Элен — чужая. Однако только одно то, что может быть похожа, на родную, уже лишало способности думать адекватно.

И Лена решилась. Успокоив себя мыслью, что в случае малейшей опасности разоблачения свернёт разговор, она набрала заветный номер.

— Фея Элен, — ответил бодрый молодой голос, который никак не мог принадлежать женщине под 50, - как хорошо, что вы позвонили. Знаете, в последнее время вашей маме стало немного лучше. Мы с доктором так обрадовались, хотели вам сообщить, но не решались. Не знали, можно ли теперь вас тревожить.

Рой мыслей пронёсся в голове. Похоже, мама Элен больна. И причём серьёзно больна, раз на звонки вместо неё отвечает милая девушка, скорее всего, медсестра или сиделка. Так вот почему на номер Элен за несколько дней не поступило ни одного звонка от матери. Та просто не в состоянии позвонить. А Лена ещё считала её бесчувственной женщиной, наплевавшей на дочь. Получилось, наоборот. Это «дочь» забыла о прихворавшей — ни разу не набрала, ни разу не справилась о здоровье, ни разу не навестила, когда мать так нуждалась в заботе и любви. Сердце заныло от жалости и чувства вины. Хотя, конечно, вина Лены была косвенная.