Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

© О. Обская, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Как жить, если у вас на двоих одно лицо? Если твоя сестра точная копия тебя…

Ты думаешь, это весело? Прикольно? Конечно! Можно разыгрывать друзей. Ты говоришь кому-то, что ты – это не ты, а она, а на самом деле это все-таки ты. Смешно, правда?

Кому как. Вот он, стоит перед тобой. Парень, который нравился тебе с седьмого класса. Тебе и ей. Он говорит, что любит. Кого? Тебя или ее? Ты не знаешь, она не знает, и он не знает…

Думаешь, поможет, если ты будешь одеваться не так, как она? Скажем, сестра наденет юбку, ты – брюки, сестра – черное, ты – белое. Думаешь, поможет?

А если перекраситься? Сделаться блондинкой? Хотя бы тогда ты сможешь быть уверена, что вон тот симпатичный парень улыбается тебе? Именно тебе, а не ей?

А если тебя вдруг не станет? Кто-нибудь поймет, что не стало именно тебя? Экспертиза ДНК? Да, забыла сказать, кто не в курсе, – у близнецов абсолютно идентичная ДНК…

– Пап, а вот если я погибну… ну, вдруг, например, ты потеряешь сознание и машина врежется в столб… Как мама и все остальные поймут, что погибла именно я, а не Леся?

– Ника, что за глупости? – возмутился мужчина за рулем.

– Не глупости. Если ты тоже погибнешь, никто не поймет. Ведь так? Ведь только ты нас умеешь различать.

Мужчина вздохнул. Он думал, что успеет подготовить дочь. Должен был успеть, но все тянул и тянул, не знал, как к такому можно подготовить, не мог подобрать нужных слов. Но его умная девочка обо всем догадалась сама. И как это у нее получается? Он наклонился к самому ее уху и что-то прошептал, а затем надавил на газ и направил машину в столб…

«Ну, сейчас начнется», – думала Вероника, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Ее вызвали в кабинет ректора, а это означало неминуемую взбучку, потому что в Университете N7H25 еще никого не вызывали к ректору просто так.

Она шла не спеша – ей нужно было выиграть немного времени, чтобы придумать оправдание. Эх, если бы еще понять, о каком из двух проступков узнал Петр Иванович. Дернул же черт Веронику вчера вечером поспорить с этим выскочкой Никитой, что она сможет пробраться в кабинет ректора, когда тот уйдет домой. Стоило бы догадаться, что добром это не кончится. Пробраться-то она смогла и даже в качестве доказательства, что ей это удалось, взяла со стола Петра Ивановича горячо любимую им красную ручку с чернилами необычного серебристого цвета. Именно взяла, а не стырила – она собиралась показать ее Никите, а утром незаметно вернуть на место. Но вот незадача – ручка пропала.

Вероника, безусловно, догадалась, кто стянул у нее эту эксклюзивную канцелярскую принадлежность. Она не сомневалась – это был ее одногруппник, затеявший глупый спор и как всегда вышедший сухим из воды, умудрившись при этом вольно или невольно подставить напарницу по пари.

Как только Вероника обнаружила пропажу, а было это около часа ночи, она тут же попыталась проникнуть в соседний корпус студенческого общежития. На отчаянный подвиг ее толкала мысль: где еще, как не в своей комнате, мог припрятать ручку Никита. Вероника уже рисовала в своем воображении сладкие картины мести. Но ее планам подло помешали. Вахтерша, Зинаида Степановна, видимо, только делала вид, что дремлет. Стоило Нике попытаться влезть в окно холла, как бдительная старушка заорала во все горло:

– Воры!

И вооружившись первым, что подвернулось под руку, а именно шваброй, подбежала к окну, чтобы нейтрализовать преступника. Веронике пришлось ретироваться – резвой трусцой она помчалась в сторону своей общаги.

И вот он, итог глупого спора – сразу два нарушения: удавшаяся попытка несанкционированного проникновения в кабинет ректора и неудавшаяся попытка опять же несанкционированного ночного проникновения в чужое общежитие. Ни по первому, ни по второму случаю придумать какой-либо вразумительной отмазки у Вероники не получилось, кроме как глупо настаивать, что вышеперечисленные инциденты произошли без ее участия.

Пытаясь придать своему лицу выражение невинности, которое соответствовало выбранной тактике обороны, она подошла к кабинету ректора и решительно постучала в дверь:

– Можно?

Не успела Вероника просунуть голову в дверной проем, как к нему подскочил Петр Иванович. Лицо его было красным.