Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

Над головой раскинулся бесконечный океан иных миров, где светили иные солнца и луны. «Уйле» — так называл Сианад это безбрежное Все, в котором детской люлькой качалась маленькая Айя. Великий Лебедь благосклонно распростер крылья над Эрисом. В ночи мерцали мириады звезд, и мириады лягушек хором воздавали им хвалу. Небеса склонились так низко, что Имриен могла бы дотронуться до них или упасть в эту манящую пучину и навеки утонуть в ней.

Внезапно визг сулисиды заставил девушку подскочить на месте. Эррантри предупреждающе свистнул и сердито разразился пронзительным клекотом. Огонь все еще горел. Имриен швырнула туда охапку листьев, и воздух наполнился едким голубоватым дымом. Заразная была совсем близко; остальные слетались на ее клич.

Получеловеческий вид этих тварей внушал суеверный ужас. Их изящные хрупкие ножки неправдоподобно извивались, будучи в два раза длиннее, чем у любой танцовщицы, но тоньше мужского большого пальца, а ручки с крохотными ладонями казались бледными цветочными тычинками. Такие по-детски наивные с виду, сулисиды отличались изощренностью и коварством. Им ничего не стоило напасть на спящего смертного и незаметно ввести под кожу свое жало. Высасывая кровь, существа одновременно заражали человека лихорадкой, чесоточным зудом и паразитическими червяками, что означало для несчастного верную мучительную погибель. Лишенные всяких человеческих чувств, сулисиды представлялись неумолимыми, не знающими устали машинами смерти. Одно это сводило многих жертв с ума, не говоря уже о непрекращающемся, разрывающем уши визге. Голубой дым отпугивал сулисид, но добыча влекла их, заставляя возвращаться вновь и вновь. Стая тварей росла на глазах.

— Они почуяли кровь и не отстанут, пока не напьются! — вскричал Диармид. — Нам всем конец!

— Листьев должно хватить до утра, — сказал Торн.

«Может быть, бриз унесет этих кровососов?» — с надеждой спросила Имриен.

— Здесь когда-нибудь дует ветер? — буркнул эрт.

— Очень редко… — начал было дайнаннец, но тут воздух и впрямь заколыхался. Робкий ветерок усилился, сбил заразных в одну стаю, а потом разогнал в стороны. Сулисиды отчаянно замахали слабыми крыльями, но вихрь подхватил их и унес вдаль, всех до единой. И снова все стихло.

— Они еще вернутся, — покачал головой Торн.

Попутчики дайнаннца свернулись клубочками у костра и попытались уснуть. Девушка изредка погружалась в тяжелую дрему; ее глаза беспрестанно распахивались и видели одну и ту же картину: белое сияние далеких звезд, что сетью раскинулись от края до края неба — и на их фоне статную черную фигуру дайнаннца, который спокойно и неусыпно стоял на страже.

Иногда Имриен украдкой любовалась на него из-под ресниц. Описать гармонию безжизненной статуи можно с помощью линейки и арифметики, размышляла девушка. Но Торн — это неукротимая стихия, которой неведомы законы и доводы рассудка. Не разложить на части, не пришпилить к бумаге красоту бурлящего океана, неприступного утеса в клочьях седых облаков, загадочное сияние звезд…

Эррантри еще не раз возвещал о приближении Заразных, и дайнаннец отгонял кровопийц голубым дымом. На заре ветерок развеял пепел последних листьев квандиона. И заодно сдул последних мерзких тварей.

В чжухта, когда над миром разливалось жидкое предрассветное марево, девушка пробудилась и подняла голову. Белесая дымка клубилась над гладью озера, извивалась меж высоких мятных деревьев и золотисто-коричневых тополей и оседала на листьях мельчайшими капельками. Казалось, будто лес парит в воздухе, вырастая прямо из облаков. Еще немного — и далеко на востоке алое солнце вынырнет из утренних туманов, окрасит осенние деревья розовой позолотой. Ястреб хрипло приветствовал светило. Торн был уже на ногах. Интересно, а спит ли он вообще? Диармид заворочался, пробуждаясь.

Неожиданно вблизи раздался страшный шум: сквозь тополиные заросли с треском продиралось нечто громадное. Из-за кустов вытянулась трехфутовая шея, увенчанная головой цапли с тяжелым крючковатым клювом. Тварь выбралась на опушку, чертя по земле острыми когтями перепончатых лап, и оглушительно заревела. Два маленьких белых существа выскочили из рощи и заметались на открытом пространстве. В мгновение ока дайнаннец выхватил свой лук и натянул тетиву. Запела стрела, ей вослед другая — и на ковре опавшей листвы закувыркались два зайца с пронзенными сердцами. Бобри с рычанием отступила к воде.