Анна Клименко - Закон отражения

— Может быть, то, что приходило к нашим окнам, пришло вовсе не отсюда? И искать надо в другом месте?

— Если только поблизости есть другое болото, — мрачно заметила Глорис. — Мы могли бы для начала проверить, подходил ли кто к останкам.

— И то верно. — Миральда, прищурившись, огляделась. — Если это сестренка , то она наверняка побывала здесь и оставила след .

Они очертили по земле вокруг скелета ночницы круг, аккуратно рассыпали по борозде смесь толченых рыбьих глаз и золы вороньих перьев — замечательных ингредиентов, высвобождающих Силу, позволяющих увидеть память земли. Порошок задымился.

То, что происходит во время каждой волшбы, не понять обычному человеку, лишенному дара. Только избранный сможет увидеть искрящиеся струи, и только избранный сможет впитать их, преобразовывая в себе . А знание того, к какому случаю какая Сила подходит, передается в поколениях.

— Что-нибудь видишь? — прошептала Глорис, глядя в землю сквозь чернеющий скелет.

Миральда покачала головой. То ли спираль Силы еще не развернулась, то ли… никто не подходил к останкам.

А ведь, будь у ночницы сестра , она обязательно пришла бы, по крайней мере узнать, кто убийца.

Дым щипал глаза так, что слезы непроизвольно по катились по щекам.

— Ничего мы здесь не увидим, — проворчала Глорис.

— Да, пожалуй. И вдруг…

Это было похоже на вспышки яркого света в туманной мути.

Изящная женская фигурка, закутанная в серый плащ, медленно идет, осторожно ступая босыми ступнями по прелой листве. Редкие лучи солнечного света блеклыми пятнами ложатся на старую, латаную-перелатаную ткань. Лицо женщины скрыто в тени глубокого капюшона, видны лишь тонкие белые пальцы, судорожно стискивающие край плаща.

Медленно, с опаской, она приближается к черному скелету. Останавливается в двух-трех шагах. Постояв несколько минут, разворачивается и медленно уходит.

В ноздри ударил запах гнили и тины, как будто Миральду с размаху ткнули носом в болотную жижу.

— Проклятие! Значит, все-таки вторая ночница!

Глорис быстро вытерла глаза.

— Да, я видела. Что дальше, сестричка?

— Пойдем хотя бы издали взглянем на домик посреди болота.

— А что от этого изменится?

Миральда пожала плечами.

— Но ведь ничего другого ты все равно не можешь пока предложить, верно?

Внезапно глаза Глорис расширились, и она схватилась за амулеты.

— Вон она, Миральда! В сторону, быстро!

…У полусгнившего ствола, опершись на него белой рукой, стояла болотная ночница и беззастенчиво разглядывала двух ведьм. Все было так, как показала память земли: латаный серый плащ, босые ноги, какие-то лохмотья, бывшие когда-то обычным платьем…

Невзирая на то, что время приближалось к полудню, нелюдь откинула за спину капюшон — Миральда увидела юное, очень красивое лицо, обрамленное гладкими черными волосами. Глаза, как водится у ночниц, тоже были черными. Нелюдь спокойно стояла, наблюдая за действиями Глорис, надменно вздернув подбородок. И не торопилась ни нападать, ни убегать.

Это была та самая ночница, из странного сна.

В душе зашевелился холодный червячок страха: к чему все это? И простая ли цепь совпадений? Но раздумывать было уже некогда.

— Сейчас я тебе… — пробормотала Глорис.

Шар лохматого пламени рванулся вперед, к серой фигуре; ночница подняла худую руку, словно в попытке прикрыть глаза, и… Раздался глухой хлопок. Пламя, так и не добравшись до нелюди, погасло, будто это был и не страшный огненный шар, а всего лишь вполне безобидный огонек свечи.

Над болотом прошелестел хриплый смех. А потом…

— Глупые люди! Глупые, глупые…

Резко крутнувшись, ночница метнулась прочь. В пелену тумана.

Глорис в недоумении глядела ей вслед.

— Она…

— Отбила твое заклятие, — закончила Миральда. — Эту дрянь так просто не возьмешь… Видишь, она даже не считает нужным воспользоваться иллюзиями!

— Быть может, это и была, иллюзия?

— Не знаю. Вряд ли. Во всяком случае, теперь нам придется идти за ней. Или мы ее — или она нас.

Глорис молча кивнула.

Что может быть хуже, чем идти по следу хитрой болотной ночницы? Разве что только погоня за матерым зеркальником.

Серый плащ время от времени мелькал впереди, в просветах между черными, гниющими деревьями. Тварь не торопилась, даже останавливалась, когда ведьмы начинали отставать. Но в то же время близко к себе не подпускала. Шелестящий смех, отражаясь от сырых деревьев, сводил с ума.