Мара Полынь - Плачущий король

— Мой господин, — Четвёртый спустился вслед за капитаном.

— Здравствуй, — Лиестаней беззлобно улыбнулся. — Благодаря тебе я только что проиграл тысячу солов.

— Простите? — Страж опешил.

— Я поспорил с Лайвазони, что убийцей будешь ты. А он утверждал, что Шестая. Прости, что сомневался в тебе.

— А вы не рассматривали такого варианта, что мы в сговоре? — глупо спросил Четвёртый.

— Рассматривали. Поэтому тебя сейчас возьмут под стражу, — кивнул Лиестаней, и два рыцаря вышли вперёд. — Но мне кажется это маловероятным: вряд ли вы оба вызвались бы тогда сопровождать её. Поэтому я больше склоняюсь к двум другим вариантам: либо вы действовали независимо друг от друга, либо ты действительно невиновен. В этом случае я заранее прошу прощения за всё, что тебе вскорости придётся испытать.

Четвёртого пробил холодный пот. Ну вот он и допрыгался. Можно было предвидеть такой исход. Но он, как последняя глупая рыбина, проглотил наживку.

— Что происходит? — несколько ошарашенно спросил начальник гвардейцев, всё это время молча наблюдавший за разговором.

— Ловим крыс, капитан, ничего более, — опять улыбнулся Лиестаней.

Четвёртый послушно направился вместе с рыцарями в подземелья. Толпа зевак, за эти недолгие минуты собравшаяся во дворе, послушно расступалась перед ними. Его ждали восхитительные часы в сырой камере, которые предстояло провести в ожидании дыбы или чего-нибудь ещё, на выбор главы. «Лишь бы не огонь», — мысленно молил он про себя. Слишком много огня было в его жизни. Он согласен на всё: иглы, костемолки, дыбу, плети… Только не огонь.

— И тут я подумал, что это слишком хорошо для совпадения, — неторопливо рассказывал Лиестаней. Из небольшого переносного очага рядом с ним торчали рукоятки различных щипцов, клейм и прутов. Над ярко-алыми углями кружилось марево раскалённого воздуха. Пот заливал глаза, и Четвёртый почти ничего не видел. Он мог только догадываться о выражении лица главы по интонациям его голоса. — Сначала двух копьеносцев убивают возле складов, а потом пожар, уничтоживший добрую половину Приморья, начинается именно оттуда. И в суматохе травят обоих принцев. Как — я до сих пор не знаю. Может, ты мне поведаешь?

Страж лишь тяжело дышал. Сейчас глава опять достанет вон тот лом и воткнёт ему под рёбра. У перевёртышей не оставалось шрамов, слишком хорошо на них всё заживало, но сейчас это беспокоило Четвёртого меньше всего. Безумная боль пронзила тело, будто солнце спустилось с небес и поселилось у него в животе. Страж закричал.

— Местные, будь то Молнии или кто ещё, слишком хорошо знали особенности погоды. И ни за что не устраивали бы поджог в бурю. Даже если бы не ветер: слишком поздно заметили бы огонь, и слишком много товара погибло бы. Бандитам это так же невыгодно, как и купцам: если последние разорятся, то первым не с кого будет требовать денег, — словно ничего не изменилось, продолжал Лиестаней. — Значит, это сделал либо кто-то невероятно глупый, либо не местный, имеющий целью отвлечь внимание от чего-то иного. Например, от убийства принцев.

Четвёртый хотел сказать, что на самом деле это всё же совпадение, но решил, что не стоит. Глава в задумчивости вертел прут в руках.

— Если бы я не добил ублюдка собственными руками, я бы сказал, что вы с Шестой работаете на Хамнамди.

Прут с шипением вновь впился в тело Стража. Бедро, казалось, разорвалось от боли. От запаха горелой плоти хотелось блевать. «Я дерево, — Четвёртый закрыл глаза. — Я стою на берегу реки. Корни уходят глубоко в землю. Ветви тянутся к небу. Я соединяю верх и низ мира в единую цепь». Сосредоточиться на том, как сок бежит по стволу, по ветвям. От корней к листьям и обратно. Стало немного легче.

— Или я чего-то не знаю?

— Скорее я… — прошептал в ответ Четвёртый.

— Расскажи свою версию событий, — предложил Лиестаней. — А то что-то я увлёкся. Даже слово вставить не дал тебе возможности.

— В тот день днём я отдыхал, ходил в город, — облизав искусанные губы начал Страж. Голос плохо слушался. Во рту пересохло так, что было больно говорить. — После Ведьмы у меня начались кое-какие… проблемы.

— Проблемы?

— С женщинами… Я не говорил Лекарю… Сам не сразу заметил. С нашей работой нечасто выходит… Вы понимаете…

— Понимаю, — кивнул Лиестаней. — Продолжай.

— Потом вернулся… Вечером должна была быть моя смена, с Первым. Потом мы услышали тревожный колокол… Я собрал вещи, свои и Третьего, он был на дежурстве, — Четвёртый замолчал, собираясь с силами. Глава терпеливо ждал. — Мы спустились вниз, была суматоха… Я стал помогать конюхам… — он закрыл глаза. — Седлал коней.