Мара Полынь - Плачущий король

— О чём думаешь? — поинтересовалась Шестая, останавливая коня рядом.

Сиенастей доминировала над всей местностью, и несмотря на то, что они сейчас были на холме, замок виделся им лишь чёрным силуэтом на фоне пронзительно голубого неба.

— Будь проклят Плачущий Король, — отозвался Четвёртый. — Если бы эти придурки были хоть чуточку сговорчивее, всё могло быть совсем иначе.

Шестая промолчала. Окинула взглядом просторы. Вдали, словно сошедшее на землю облако, медленно двигалась отара. Правее, через несколько холмов, ещё одна. Овцы практически остались здесь единственным источником пропитания и дохода. Говорили, шерсть была здесь так хороша, что даже виконт Тарилели закупал её для своего производства в Императорской шерстяной мануфактуре.

Экипаж принцессы поравнялся с ними и покатил дальше, даже на мгновение не остановившись на вершине. Четвёртый и Шестая тронули коней и присоединились к процессии. Сегодня они уже будут ночевать в замке.

Страж бродил по тёмным коридорам, заглядывал в огромные гулкие залы. Холод, исходивший от каменных стен, вызывал «гусиную кожу», и даже многочисленные шкуры, которыми были застелены покои, горячие камни, стоявшие в каждой комнате, не добавляли и крупицы уюта. Четвёртый никогда не бывал до этого в Сиенастее и сейчас ни капли не жалел об этом. Да и сейчас он был бы рад исчезнуть отсюда и не возвращаться. Всё же каменные своды — это совсем не то, что древо. Здесь на него, казалось, давил весь замок, смотрел тысячей своих пустых окон, дышал угрожающее шепчущими сквозняками.

Случайно он добрался до комнат прислуги. Случайно ли? Несмотря на то что он тщательно изучил план замка, коридоры всё время выводили его в какие-то неожиданные места. Четвёртому было совестно перед самим собой: теряться ему было непривычно и странно.

Горничные как раз садились обедать. Все они приехали вместе с принцессой: в замке квартировал только гарнизон Императорской армии, и никаких изысков здесь не наблюдалось. Странное место выбрал Император, чтобы отослать единственную наследницу. Уж слишком похоже на ловушку. Чего он ждёт? Что враг клюнет? Или это Лиестаней так пытается вычислить предателя? Что ж, Четвёртый сглупил, соглашаясь. В этом он уже признался сам себе. Но теперь он будет умнее: не допустит, чтобы с принцессой что-то случилось, и таким образом докажет свою верность. Пусть враг спит спокойно, пусть думает, что угроза где-то в ином месте.

— Я тебе говорю, это проклятие Плачущего Короля, — негромко произнесла одна из них.

— Молчи, вдруг он услышит, — это другая.

— Говорю тебе, привидений не бывает. Он умер, и всё. Остались только воспоминания и плачущие женщины. А скоро не останется и их тоже.

— Тогда как ты объяснишь это?

Горничные замолчали. Страж, замерший за дверью, прислушивался в надежде, что они продолжат и он поймёт, о чём они говорят. Но минуты шли, а в кухне только стучали ложками да что-то булькало на плите.

— А я говорю… — но на первую горничную шикнула другая, и они опять замолчали.

Хлопнула дверь чёрного хода и в коридоре раздались шаги — кто-то шёл к кухне. Скорее всего, из конюшен, но Страж не стал этого выяснять, предпочтя ретироваться.

Пусть он и старался не задумываться, о чём же говорили служанки, мысли всё время возвращались к тому разговору. Что они подразумевали под проклятием? Что-то произошло, чего он не знает? Страж смотрел по сторонам теперь ещё больше, чем обычно, но всё равно ничего особенного не замечал. Всё шло своим чередом: гарнизон нёс службу, гвардейцы и стражи охраняли наследницу, многочисленные служанки прислуживали, учителя занимались её всесторонним образованием.

Лиестаней был прав: делать здесь было совершенно нечего. Скука. Когда не было дежурств, Четвёртый полюбил забираться на самую высокую сторожевую башню, северную, и любоваться окрестностями. Одеться потеплее, чтобы не продувало, и уйти в транс можно было почти мгновенно. А медитация теперь стала практически единственной его возможностью отдохнуть: кошмары просто сводили с ума. Вдали перемигивались огоньками несколько жилых рощ, да между холмов мерцало несколько чабаньих костров.

Страж вздохнул. Ночь стояла ясная, и звёзды, казалось, нависали над головой, глядя прямо в душу. Если смотреть слишком долго в небо, то возникало ощущение, что начинаешь проваливаться в его бездну.

— Любуешься? — раздалось над самым его ухом. Четвёртый вздрогнул: он не слышал, как подошла Шестая. И хотя здесь не было врагов, ему было неприятно оказаться застигнутым врасплох.