Вадим Тарасов - Владелец пятой печати [СИ]

— Да ладно, не пугай! Я с вами! Но как можно… вот их… и просто убить?

— Не давай им обмануть себя! На самом деле — это мерзкие твари и жестокие убийцы. Пусть их вид тебя не обманывает! Все, молчи, они начали нас слушать. — Тавкор умолк, а через некоторое время послышалось его сонное похрапывание.

Стражники несли охрану бодро, и через некоторое время Борнуа, измотанный событиями двух последних дней, то же провалился в глубокий сон.

Ни в эту ночь, ни в следующую, напасть на эли никто не решился. Пленникам явно не хватало отваги и мужества, а стража всегда была начеку. Ирменг понял, что не он один испытывает такие странные чувства к своим стражам, многие из колодников так же трепетно и беспрекословно выполняли все их приказы.

На четвертый день, после обеда, их группу встретил большой конный отряд зеленокожих. Теперь бегство стало невозможным. Почти десяток всадников обступили своих товарищей и восторженно приветствовали друг друга. Когда радость их встречи немного утихла, старший отряда и командир кавалерии начали осматривать пленных.

— Дохляки они все, больше цикла не выдержат, — густым колоколом ворчал всадник.

— Уж кто попался, Сэфриоль, давай без придирок! — отвечал эли, сопровождающий людей.

— Это я так… Кто из какого Дома?

— Первые четверо — из Рорана. Сильные, послушные, получатся хорошие рабы. Следующая пятерка — явно из Похаса — задубелые лентяи! Еще шесть мерзких червей — беглецы из Илмора. Наглости, хоть отбавляй, ни какого послушания… Вот эти трое — из Герлика. Строптивы, дерзки, придется хорошо знакомить с плетью. А последнего — не проверяли, опаздывали на встречу, его притащил, считай — в последний момент — Эрилл. Правда, Нимгол сказал, — что то не так, — хоть и общался меньше трех минут. Но проблем с этим червем нет, болтливый только очень.

— Хорошо, потом проверим! Отряд! В седло! Приготовиться к конвоированию!

— Что, встречу не отметим добрым пиром?

— Прости, Элгилойн, но мы торопимся, времени совсем мало. Хочу успеть в Исктц к прибытию Лорда Гэенальнда.

— Надеешься получить собственный ареал?

— Это не твое дело, домг [39] Домг — бесполый, не способный произвести потомство ! — высокомерно ответил всадник. — Придержи свой язык.

Элгилойн молча поклонился.

— Прости, что невольно задел твое честолюбие, месстре кархи [40] Кархи — почтительное обращение, старший, уважаемый, настоящий или будущий отец. Сэфриоль!

— Будь внимательнее! — эли немного смягчился. — Сегодня отдыхайте, а завтра на рассвете отправляйтесь обратно в лагерь Нимгола. Червей на рудник нужно много, тем более, что Лорд — Канцлер не торопится с началом вторжения в Алликдейс. — всадник вскочил на коня.

— Я сделаю, как ты приказал, кархи! — эли — домг поклонился — Легкого вам пути!

— Передавай привет Нимголу — Сэфриоль развернулся и тронул поводья. Пленники вновь зашагали по неширокой горной тропе.

Через пару часов их отряд остановился на короткий обеденный отдых. После очередной порции рыбы, старший эли приказал:

— Боркуол! Приведи ко мне последнего хуманга и достань ауроферт.

Ирменга расковали и подвели к Сэфриолю. Тот, морщась от брезгливости, схватил алхимика за подбородок, несколько раз повернув голову влево и вправо, разглядывая, как некую неприятную для себя вещь. А Борнуа почувствовал экстаз! К нему прикоснулось высшее существо! Правда это чувство продолжался недолго, сменившись недоумением и легким отвращением. Ирменг заметил то, на что раньше не обращал внимания — на конечностях у эли было только три пальца, мизинец и безымянный срослись вместе и превратились в щупальце, наподобие осьминожьего, которое обвивало запястье в 3–4 оборота, извиваясь тонкими кончиками, как дождевой червь. Эли, видимо почувствовал перемену настроения, и убрал руку.

К этому времени его помощник принес то, что назвали аурофертом — явный инклюз, на первый взгляд напоминающий астролябию — большой прозрачный кристалл, похожий на друзу горного хрусталя, оправленный в два обода — полусферы из какого-то золотистого металла.

— Смотри сюда, червь, — всадник поднес инклюз к глазам Борнуа, держа за короткую цепочку. Ирменг послушно уставился на хрусталь, честно пытаясь что-нибудь в нем рассмотреть. Минерал сначала чуть засиял, а потом начал темнеть, как будто в него заливали фиолетово — черные чернила, пока через некоторое время не стал похож на причудливый кусок угля. Наблюдавшие за этим превращением люди и нелюди молчали, явно находясь в замешательстве.