Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – охотник на демона

— Что ты чувствуешь? — спросил его племянник.

— Будто ко мне возвращается жизнь, — довольно ответил его дядя.

— Исполни мою просьбу, не дай Фрейлин помешать, — тихо прошептал пастор, чтобы остальные его не услышали. Дядя опустил голову и покорно кивнул.

Фрай решил, что теперь надобно исцелить страждущего Ричарда, у которого снова кровоточила рваная рана. Он легко вернулся обратно, на полпути чуть не скинув спящего ребенка. Этот маленький оборванец с картины, возник перед самым пастором, он лежал на пологом камне и крепко дремал. Пастор сначала оторопел, увидев его, но не потревожил малыша. К нему подошел виконт, держа в руке налитую чашку, он наблюдал за своим другом и тоже решил помочь больным в исцелении. Отпив немного нектара, Фортрайд почувствовал, будто помолодел и полон сил, теперь понятно, как великие предки славного рода Беррингтонов возвращали себе силы после многочисленных набегов и войн, — они испивали чашу. Кроме того, на столах находились самые вкуснейшие яства, которые им доводилось в своей жизни пробовать — мясо было нежнейшее, само таяло во рту, фрукты отдавали солнечным теплом, выпечка — человеческими стараниями и печью. Вся компания разбрелась, изучая своды дворца и выход на красивейший балкончик, с которого открывался чудесный пейзаж вечной весны. Леди Камалия со своей подручной Кэтрин прогуливались вдоль стола и периодически оценивали вкусность пищи, делясь своими впечатлениями. Мужчины же предпочли находиться подле Фрая. Эдвард ощутил себя вправе подняться и помочь племяннику напоить отваром его раненого друга. Мистер Сэйгур облегченно вздохнул и улыбнулся — его раны перестали болеть, а кожа под бинтовыми повязками приятно зудела. Но его все же перепоручили слугам, которые увели Ричарда обратно. А Фрай и Эдвард подошли к спящему малышу.

На вид ребенку было около шести-семи лет, его худенькое, изнеможенное тельце покрывали грязные тряпицы, настолько ветхие, что можно было увидеть бледную кожу. Дитя согнулось калачиком, не в силах уже сидеть, но в душе пастор знал — этот малыш в стократ опаснее любого врага. Уэнсли поднял его на руки, но ребенок не открыл глаза, лишь поближе прильнул к держащему его человеку, будто просил у того защиты. Рядышком стояла Фрейлин, дама догадалась, что этот малыш таит в себе опасность, и теперь с тревогой смотрела на своего возлюбленного, который медленно двинулся прочь с дворца. Они все миновали красивую дорогу, что выводила их обратно в мир смертных. Дверь между двумя мирами была той же картиной, только смотрелась наоборот. Пастор прижал пальцы к двум заветным буквам и вышел в покои хозяина. Здесь по-прежнему все было такое же, вот только в окно неутомимо пробивалось утреннее солнце, которое уже озарило местность. На дворе стоял кроткий июнь, но в какой-то момент у всех на душе стало очень тоскливо — ибо никто не знал, как закончится этот день.

Эдвард, молча, сопровождал племянника, силы понемногу восстанавливались, но энергичный колдун не хотел уже быть обузой и запретил всем жалеть его. Когда они вошли в спальню, и дверь за последним гостем закрылась, дядя, не выдержав, спросил племянника:

— Фрай, что ты теперь собираешься делать?

Молодой человек устало взглянул на него, но постарался улыбнуться, хотя душа его была сегодня мятежна. Тот день, которого он опасался и к которому стремился — уже наступил, но сомнения отягощали молодого человека. Нечто несоразмерное проснулось в его самых тайных уголках души — это было чувство страха, вот только это были чужие эмоции. Фрай знал, что лежащий в его объятиях ребенок, нераздельно связан с ним и пытается сейчас общаться, но еще пастор знал, что нужно изгнать это наваждение и не допустить в душу то зло, которое мгновенно может обуять молодого человека.

— Исправить ошибки, — наконец спокойно ответил он обеспокоенному родственнику.

— Я сейчас должен буду помешать тебе, но вижу, что сотворю тогда великую ошибку в моей жизни, я это понял после нашего последнего разговора, когда мне приснилось то незримое будущее, что последует за моим поступком.

— Тогда ты мне поможешь…

— Да, — они вдвоем повернулись к обеспокоенной рыжеволосой девице, которая решила прислушаться к их разговору, но будучи обнаруженной в своем маленьком постыдном поступке, стала приближаться поближе к господам. Эдвард неожиданно взял девушку за руку и поднес к губам, Фрейлин оторопела:

— Ты стал таким галантным, с чего бы это?