Евгения Сафонова - Дифференцировать тьму

– Восхт, оставь её.

Он растерянно оглянулся.

На принцессу, отчеканившую это приказом.

– Ты правда собрался ей помочь? Ей? – Навиния холодно смотрела, как я заливаю кровью ковёр. – Видишь, как у неё ладони светятся? Клятва Эйф. Она повязана с колдуном. Умрёт она, умрёт он. А у дроу, как я поняла, он всем заправляет.

Я бы попросила Восхта не слушать её, но язык не шевелился. И я лишь глотала воздух, пока перед глазами всё блекло и мутнело, точно с меня сняли очки, а зрачки заливали клеем.

Ну да. После вчерашнего Навиния жаждет крови, и моя прекрасно подойдёт.

А уж Лода – тем более.

– Но… но… – Криста тоненько поскуливала, пытаясь подобрать слова, – но если колдун умрёт, нас тоже могут убить!

– Не убьют. Мы нужны им. Они даже Восхта не убили, хоть он для них никакой ценности не представляет, – голос принцессы приглушал белый шум, шипевший в моей голове. – Она предала тебя, Криста. Она втёрлась к тебе в доверие и обманула, она заманила твоего жениха в ловушку. Это из-за неё мы все сейчас здесь. Пусть подыхает – заслужила. И она, и её колдун.

Ты права, маленькая гадина. Глупо было рассчитывать, что кто-то из вас решится мне помочь: враг есть враг. Я бы на вашем месте тоже не протянула руку помощи кому-то вроде меня. Так что всё честно.

Только Лод не мой. И он тут ни при чём. Он не должен умирать только потому, что дал клятву меня защищать, только потому, что дроу ненавидят людей, всех людей, без разбора. Даже тех, кто на их стороне. Что ж, не делай добра, не получишь зла – а я умру от руки одного из дроу, едва решившись помогать им не ради собственной выгоды…

Вот так ирония.

Чернота. Я закрыла глаза? Или просто ослепла? Хотя какая разница. Я всё равно падаю, падаю в эту черноту, умираю, окружённая врагами, и никто, никто, никто мне не поможет…

– Что ты делаешь? – в бесконечно далёком визге Навинии прорезались истеричные нотки. – Стой!

– Лодберг!

И это было последним, что я услышала.

Крик.

Дэнимона.

…пей, девочка, пей! Вот так! Давай, ещё немного…

Морти. Откуда здесь Морти? И где Лод? Где…

…спазм. Ещё один, и ещё… желудок выворачивает наизнанку, слабый свет кромсает глаза ножом, а я – одна сплошная боль, жар, дрожь…

…нет, не надо, не надо больше…

Кто это? Странный голос, похожий на мой, лихорадочная мольба…

…оставьте меня, освободите, что угодно, только не эта мука…

…вязкая чернота хватает за руки, обволакивает, тянет ко дну – туда, где нет боли, погружает в забвение, глубокое, блаженное, вечное…

… я здесь. Здесь. Будь со мной, слышишь? Слушай мой голос. Дыши. Вот так. Будь со мной…

Прикосновения: нежные, бережные. Лод…

… я здесь. Смотри на меня. Не умирай, Сноуи, не смей умирать…

Если я умру, он погибнет вместе со мной.

Я различаю во тьме лицо Акке, и глаза его светятся тусклыми сапфирами. Потом черты его плавятся, перетекают в нечто другое, и я понимаю – это уже не Акке, а Лод…

– Ты пряталась здесь слишком долго. – Он улыбается, той улыбкой плюшевого мишки, которую я так люблю, и протягивает мне ладонь. – Идём.

Да. Я должна идти. Должна возвращаться с ним, к нему.

И я принимаю его руку и вырываюсь из черноты – навстречу боли, и открываю глаза, и встречаю его взгляд наяву, и пью какую-то жидкость, отвратительную на вкус, а потом вновь падаю в темноту…

Но то уже не забвение, а сон. Просто сон.

Проснулась я в чужой постели, широкой, тонувшей в мареве близорукой полутьмы.

Пошарив ватными ладонями в поисках очков, я обнаружила их рядом с подушкой, а когда нацепила на нос, выяснила, что постель мне хорошо знакома: она находилась в спальне Лода. Сам Лод сидел рядом, в кресле, с открытой книгой в руках, и в воздухе над его плечом висел яркий свечной фонарик.

– Очнулась, – мягко произнёс колдун. – Как ты?

Я прислушалась к ощущениям.

Восхитительное чувство, незнакомое здоровому человеку. Когда после агонии тебя отпускает, когда ничего, совсем ничего не болит. Обычные люди не ценят этого – просто нормального самочувствия. Без раскалывающейся головы, без тошноты, без изнуряющей боли.

Я всегда это ценила.

Но сейчас, после той муки, что пришлось пережить, – тем более.

– Я… отлично. – Сесть удалось с трудом, боль сменила невыносимая слабость. – Как меня спасли?

Проклятая мигрень! Если б не она, я бы сразу поняла, в чём дело, и не ушла из зала. Или всё равно сочла бы очередным приступом? То ли головная боль – нормальный симптом для отравления этим ядом, то ли мигрень усилилась лишь потому, что уже…