Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

Сидящие в кустах однозначно не были опоздавшими на сутолку, поголовно вооружившись, на работу не собираются. Их интерес к чужой живости наверняка был вызван не желанием полюбоваться, для этого не нужно прятаться по кустам. Но и убивать пришлых пока было не за что.

"Пришлых… Быстро я себя в местные записал. Неделя, и уже абориген, лютый враг понаехавших. Всё равно резать не буду, и так снится чёрт знает что".

Роман качнул ладонью, привлекая к себе внимание. Показал Акчею нож, тронул пальцем лезвие и отрицательно качнул головой. Потом изобразил удар рукоятью. Умный парень кивнул и повторил его жест. Рудику Роман показал, будто связывает руки, и, дождавшись подтверждающего кивка, в два шага оказался за спиной у "тылового охранения". Удар рукоятью зажатого в кулаке ножа по шее за левым ухом, и охранник временно потерял интерес к происходящему. Шишагов подхватил падающее копьё и аккуратно опустил тело дозорного на землю.

Высокий костлявый мужик лет тридцати, верховодивший в группе ценителей чужого скота, открыл рот, собираясь командовать, но не успел — получил древком копья по почкам. Не ожидавшие нападения с тыла любители чужого скота растерялись и упустили последний шанс отбиться. Роману редко приходилось тратить на одного противника два удара. Идущий следом Акчей вырубал подающих признаки жизни.

Неудачливые скотокрады, не попавшие сразу под тяжёлый кулак Шишагова, пустились в бега, метнувшись к тому самому стаду, которое собирались приватизировать. Машка в два прыжка догнала последнего, обрушившись на плечи, сбила с ног и выдала фирменное: "Всем стоять" с преобладанием инфразвука. Часть беглецов попадала на землю, натянув свитки на головы. Остальных перехватил угрюмый пастух и его собаки. Не разделяющий Роминого человеколюбия пастырь церемониться не стал — насадил на копьё первого добежавшего до него налётчика и разбил голову второму. Последнего свалили наземь и принялись рвать собаки.

"Я до сих пор не знаю, как его зовут. Неудобно получается", — расстроился Шишагов.

Пригнав пинками к основной куче грабителей сомлевшего в Махиных объятиях кавалера вместе с обезножевшими от страха личностями, Роман осмотрел место побоища. Процесс увязывания пленных и подсчёта трофеев подходил к концу. Акчей пренебрежительно пнул оказавшееся ближним тело и прояснил обстановку:

— Поморяне.

Рудик не стал отвлекаться, продолжил складывать в кучки материальные ценности. Суровый местный пастух, добив порванного собаками страдальца, тоже направился к образовавшейся компании.

"Наверно, общения захотелось", — решил отчего-то Шишагов.

Общение получилось так себе — пастух оказался немым. Причём со слухом у него всё было в порядке. Мужик равнодушно оглядел валяющиеся на вытоптанном черничнике тела и вдруг встрепенулся — увидел того самого худого субъекта, что командовал остальными. Узнал, наверное. Радостно мыча, он подскочил к знакомому и начал пинать его в живот. Конечно, трудно сильно пнуть ногой, обутой только в привязанный к стопе кусок кожи, но пастух старался. Видимо, встреча доставила ему удовольствие. Роман на всякий случай попросил его прекратить пинки — пленника хотелось показать кому-нибудь, способному объяснить, кого, собственно, удалось изловить на горячем.

Охотничков до чужого добра привели в сознание — всех, кто выжил. Акчей всё-таки прикончил пару особо упёртых типов. С учётом жертв пастуха и его собачек трупов оказалось пять. Остальных Шишагов решил гнать на хутор. Возникла проблема с транспортировкой барахла. Можно было, конечно, послать Акчея за лошадьми, но очень хотелось кушать, не было желания ждать, пока парень обернётся туда-сюда. Тогда Роман решил, что своё имущество пленники вполне могут нести сами. А чтобы у них не возникало дурных мыслей, разрезал им штаны сзади — от пояса до самой мотни. Пришлось им двигаться, одной рукой поддерживая сползающие портки. Свободная рука оказалась привязана к связке копий. Луки с колчанами и пояса убитых повесили им на шеи.

Холодных сложили в кучку, забросав ветками, пленных повели на хутор. Пастух завернул стадо и погнал его в обратном направлении.

"Похоже, я чего-то не понимаю. И не спросишь его, в чём дело, даже если разберёт моё бормотание — ответить не сможет"

Пришлось Акчея тормошить. Тот пояснил, кивнув на пленников:

— Мало их. Скотина идёт медленно, следы видно. Заметят — погонятся. Догонят — убьют. Должны быть ещё, не пастухи, воины — бить погоню. Скоро придут смотреть, куда эти делись. Ходим знает, потому гонит стадо к хутору. Придём, Печкур поднимет род — искать оставшихся поморян.