Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

— В хозяйстве твоём бабьих рук не хватает, а сам ты по великой скромности попросить о помощи не хочешь. Прими в дар от нашего рода эту женщину и дочку её, они тебе всю работу по хозяйству делать будут. Не гляди, что немолода годами, руки у неё проворные — шить, стирать и кашеварить она мастерица. Дочка её вышивальщица хорошая, через пару годков и постель согреть сможет.

Печкур осмелел, подхватил:

— Прими ещё холста доброго кусок, чтобы было ей из чего шить, и обереги на пояс. Ещё, эта, еда вот, — он подтолкнул изрядных размеров корзину.

Роман растерянно оглянулся, и как по волшебству за его плечом из мирового эфира выпал рыжий пройдоха, шепнул — благодари, это ответный дар, не примешь — подумают, мало предложили, следующий раз троих приведут.

"Припёрли к стене, ёлки-палки. Хотел как лучше…"

— Я очень спасибо вам такой дар! Может быть, много велик он, чем мой маленький подарки?

Попытка не прошла — в два голоса хозяева убедили гостя, что таких чудесных и нужных вещей, как полученные ими, даже гости из Сканды на торг не привозят. Это да, стальных вставок в трофейном оружии Роман не нашёл. Пришлось принимать тётку с дочкой, только что с ними теперь делать?

Хозяева откланялись и удалились к своему дому, а подарок остался ждать своей участи рядом с чужеземцем. Обе держали в руках узелки, у тётки большой, у девчонки поменьше.

— Имя вас как?

Тётка не поняла вопроса, ребёнок смекнул быстрее и торопливо зашептал матери перевод.

— По разному зовут, каждый хозяин на свой лад, — вздохнула мать. — Здесь Прядивой звали. Дочку Лаской зову. Проворная шибко.

— Ночь, спать время. Утром говорить. Рудик, Акчея возьми, шкуры, угол для них отгородить. Там пока будут.

— Это мы быстро! Акчей, ты где? Сюда иди!

Медитация не удалась. Не успели парни рассесться на своих шкурах, как Шишагов ощутил упёршийся в спину недобрый взгляд. С того берега реки за хутором Печкура следили, и эти люди пришли не с добром.

"Скорее, за добром — соседи знают, сколько всего припасено в здешних сараях! Похоже, кто-то решил поделить с вильцами имущество".

Зверь в Романе насупился и заворчал — около его логова охотиться запрещалось всем.

Шишагов потянулся, широко раскинув руки и зевнул. С высокого берега выглядывают подробности трое, но врагов наверняка много больше, на такое дело малыми силами идти смысла нет, награбленное надо ещё погрузить и увезти в закрома родины. Сбродники? Скорее всего — нет. Роман уверен — главная опасность идёт сверху по реке

— Рудик, пастух идти. Спокойно. Говорить — враги смотреть. Стадо не гнать сам, бабы скотина в лес, медленно. Сам потом дом, наших баб охранять.

А вот сейчас, возможно, он совершит ошибку, но иначе никак нельзя, если хочешь человеческих отношений со всеми:

— Акчей ходит дом, шлем, доспех, оружие брать. Свой. Лук, колчан — тоже. Теперь я ругаться, вас гонять. Понятно?

И рыжая и белобрысая головы кивают. Рудик зашарил глазами по кустам, Акчей, напротив, опустил глаза в землю.

"Всё-таки хорошо их Гатал натаскал!"

Роман садится и сразу вскакивает, хватается рукой за ягодицы, орёт на парней, поднимает шкуру, тыкает ею в рожи молодым, размахивает руками, даже топает ногой — для наглядности. Сует неугодную подстилку Акчею в руки и гонит обоих к жилью, продолжая орать вслед на нескольких языках, в здешних краях никому неизвестных. Сам направляется к священному дубу, надеясь что совершает не сильно большое святотатство — стаскивает с ветки одно из вышитых полотенец и делает вид, что вытирает задницу. Потом бросает тряпку на землю, выбрав участок почище, и, достаточно громко ворча, бредёт к жилью Печкура.

Хозяин собирается вытаскивать сети, возится со своим старшим на причале у лодок. Совсем уже готов был отплывать, но решил узнать, почему всегда тихий и спокойный гость орёт спозаранку.

Роман подходит к лодкам, возмущённо и громко рассказывает что-то на китайском, показывая на гостевую избу. От удивления у рыбака отвисает челюсть.

— Враг. За река. Много. Смотреть на мы сейчас. Бегать нельзя. Спокойно дом, готовиться, — обычным голосом говорит Роман и снова начинает кричать, показывать на свой зад и всячески возмущаться.

— Понял?

Печкур хлопает себя руками по ляжкам, показывает на Романа и хохочет, потом толкает парня перед собой и уходит домой. Через мгновенье сын выскакивает обратно — приносит Шишагову холщовые штаны. Плевать, что малы и чуток не дошиты — есть повод зайти в дом и переодеться.