Д Штольц - Преемственность

— Помню, — вздохнул Базил, которого абсолютно не интересовала история жизни Старейшины. — Но что теперь делать с моей любимой Йевой?

— Йевой! Йевой! — громко каркнул проснувшийся Таки-Таки, который сидел на жерди в углу комнаты и дремал.

— Выжди. Пройдет немного времени, и я осушу рыбака, стану Небожителем, а сестра забудет о нем сразу по возвращении в замок. Ну может поплачется по нему с месяцок-другой. А тут ее будешь ждать ты.

— Мне кажется, что ты плохо знаешь свою сестру, Лео.

— Да я ее понимаю лучше, чем она сама себя! Живи мы в другом месте, я бы женился на ней. В Филонеллоне братья часто берут в жены сестер. Но здесь не так, не принято, — возвестил с легкой печалью Леонардо.

Управитель промолчал, не желая спорить с упрямым Леонардо, который всегда был уверен в своей правоте.

— Я надеюсь ты прав, — неохотно согласился он с сыном графа. — Насчет того, что она забудет Уильяма.

— Конечно, я прав. Я всегда прав, — усмехнулся Леонардо и, поправив повязанную на глаз ленту, продолжил. — Не бойся, я тебя уверяю, что твоя она будет, твоя… И не понадобится изгаляться, как в тот раз, и врать, подсовывая вместо размешанного в крови отвара против беременности обычный златовик, чтобы она забеременела.

— Ох! Да, зря я тогда это сделал. — Базил встал с кровати и направился к выходу, пятясь. Вид у него был хуже некуда. — Я ведь думал, что она ничего не поймет, и примет все как есть, когда это случится.

— Что-то ты стал выглядеть еще хуже. Хотя я старался изо всех сил, чтобы тебя успокоить!

— Да, да, спасибо, друг, — вяло ответил уставший от всего Базил и приоткрыл дверь. — Терпения нам, Леонардо. Удачи, у меня много работы.

— Не забудь принести под вечер еду для Таки-Таки, и нужно убрать под его жердью! — крикнул вслед Леонардо. — Либо Эметту отправь!

Ближе к послеполуденному времени посол вместе со свитой собрались внизу, в холле. От провожающих, начиная с низшей прислуги и заканчивая помощниками графа, было не протолкнуться. Уильям, как и в прошлый раз, стоял среди прислуги, только теперь впереди. За спиной снова слышался восторженный шепот переговаривающихся служанок, которые как птицы щебетали, посматривая на того, кого их хозяин назвал фон де Аверином. А раз фон де Аверин, то, стало быть, знатный! И зачем им смотреть на какого-то толстого посла, когда вот перед ними стоит одновременно и знатный, и красивый мужчина?

Старый Него поначалу встал рядом с Уильямом и наблюдал за прощанием, пощипывая и без того куцую бороду. Но Базил подозвал к его себе, и тот, неуверенный, но счастливый от внимания, подошел к внуку и уже остался подле него. Они оба, удивительно похожие друг на друга вытянутыми лицами, чуть оттопыренными ушами и редкими и тонкими бровями, преданно смотрели на Филиппа фон де Тастемара, и на их лицах было написано абсолютное повиновение.

Помощник Филиппа по финансам, прозорливый Брогмот, снял свою забавную шапочку с пером ворона и привычно помял ее пальцами. Его живые и молодые глаза смотрели то на свиту, то на молодого Старейшину.

— Я благодарю вас за гостеприимство, уважаемый граф, — сказал Ханри Обуртальский, прощаясь.

— Хорошей и спокойной дороги вам и вашим товарищам, Ханри, — кивнул покровительственно Филипп.

Ханри, а следом и сэр Вирджин Вордерлвуд, поцеловали нежную ручку Йевы, отчего та чуть покраснела. Но затем присосавшийся к руке девушки и обслюнявивший ее толстыми губами барон Даймон заставил Йеву побледнеть. Довольный смятением дочери графа, он с гоготом вышел вслед за остальными на улицу. Девушка как можно незаметнее вытерла руку платком, который достала из кармана. Изящно одетый в длинный кафтан белоснежного цвета, Леонардо пожал руку послу и красиво улыбнулся, а глаза его игриво засияли от мысли о том, что вслед за отъездом Ханри он и отец скоро тронутся в путь.

Во внутреннем дворе конюхи подвели послу и его свите коней, вычищенных и сытых. Люди взобрались в седла и в последний раз посмотрели на графа, который накинул поверх зеленого котарди плащ и вышел во двор проводить гостей.

— Погода Солрага благоволит вам, уважаемый Ханри.

И действительно, ливень, который безостановочно лил несколько дней, затих. Из-за темных туч ненадолго выглянуло солнце и осветило мокрые крыши и улицы Брасо-Дэнто. Пахло свежестью. Пара ворон, перья которых блестели от воды, села на крышу галереи. Продрогшие птицы громко каркали и расправляли крылья, дабы согреться в последних теплых лучах уходящей осени, которая вот-вот должна была смениться изнуряющим и холодным сезоном Граго.