Саша Ино - Нежность. Том 2

— Папа так сильно его ненавидит… Но почему? Муж мамы уничтожил даже самое малое воспоминание о ее брате? К чему такая категоричность? Непонятное преследование образа уже мертвого человека…

— Принца что-то волнует? — робко осмелилась спросить архатейка.

— Да, волнует. Скрытность порождает интерес. Да и мне хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на Касандера. Ведь все уши прожужжали, что мы похожи, надо бы и самому убедиться.

— Думаю, некоторые портреты сохранились. Но где не знаю, расспросите дворян.

— Ха! Спасибо! — искренне улыбнулся Дитрих, — Вокруг дяди настоящий ореол таинственности. А я до сих пор не понял, что он такого натворил, раз заслужил подобное отношение.

— Можно попробовать спросить у батюшки.

— Угу, у него спросишь… Как же! Да он только за первый звук имени голову снесет. Я вполне серьезно. Однажды казнил ремесленника, который посетовал, что при Милиотар древесина была лучше. Для отца тема Касандера под особым запретом.

— Ясно. А матушка?

— Она не распространяется. Просить бесполезно, — Дитрих вздохнул, — А ты ничего не знаешь?

— Я? — вздрогнула портниха, — Нет, нет, нет! Я маленький человек, ничего не знаю, не слышу, да и давно это было. Помню лишь войну, ни на жизнь, а на смерть. Потом Касандер сдал Плантагенет, затем враждующие дома заключили мир и земли отошли вновь Архатею. Но внезапно Касандер умер, и все закончилось объединением престолов.

— Внезапно? От чего?

— Уж чего не знаю, того не знаю, — женщина развела руками.

— Жаль.

— Но, — портниха прищурила один глаз и заговорщически прошептала, — Говорят, он сошел с ума, ослепил себя и погреб под замком.

— Так Касандер убил себя? — пораженный Дитрих тоже перешел на шепот.

— Не знаю, не знаю, — громко начала портниха, — Жизнь правителей всегда таинственнее самых темных и глубоких болот.

— Понятно…

— А почему вас так волнует покойный, слава богам, Касандер?

— Ну, вот опять! Какое-то «слава богам»… Поэтому и волнует, у всех слишком странное к нему отношение. Прямо, как к бубонной чуме — и ненависть, и благоговейный ужас.

— Я так сказала, потому что боюсь колдунов. Сама магией владею скромно, первый уровень. А ваш дядюшка, будьте здоровы, о-го-го каким колдуном слыл! Сильнейшим черным магом!

— И такой сильный человек, как он, добровольно свел счеты с жизнью?! Не верю.

— А кто еще смог бы его убить… — удивилась портниха, — Хотя, не думаю, что Касандер был сильным.

— Ну-ка! — вновь интерес осветил лицо Дитриха.

— А нечего рассказывать, — затрясла головой портниха.

— Ну, пожалуйста, — взмолился принц.

— Не знаю ничего.

— Я приказываю! — тон принца приобрел металлические интонации отца.

Портниха недовольно собрала губы бантиком, но ослушаться не осмелилась.

— Ладно, — кивнула она, — Я скажу собственное мнение. Касандер не был сильным человеком. Но не его вина. Я могу понять, как тяжело остаться одному без поддержки вокруг ледяного ветра, бьющего наотмашь интригами, предательством, расчетом, злословием. Касандер не мог никому доверять, он остался совсем один. Брошен богами и оставлен отцом, который умер, не научив сына сопротивляться дворцовым играм. Да, что отец… Металл слыл тираном, и бедному Касандеру наверняка доставалось похлещи, чем вам от Короля Тау. И вот он, одинокая душа, призван вести войну. Но он молод, незрел и совсем неопытен. Не на кого положиться, не у кого спросить совета. Вокруг лед, а напротив глыбой встает род Белого Лебедя, мощный, единый и дружный. Бедный, сломленный с детства, мальчик естественно не смог противостоять всем врагам, единовременно обрушившимся на него. Ведь они, как стервятники накинулись, почуяв слабость. Касандер не убил себя, его разорвали, довели до крайности. Он подобно цветку замерз, точнее, умер от холода…

— Тебе… жаль его? — глухим голосом прошептал Дитрих.

— Да, бедное дитя. Но Касандер был не создан для правления, он не тянул. Поэтому его смерть на благо всем нам. Обобщение престолов дало землям глоток чистого воздуха и обеспечило мирное сосуществование.

— И ты оправдываешь? Несправедливо же… Такая…жестокость.

— Это жизнь, Ваше Величество. И Вам придется выучить этот урок, чтобы не повторить судьбы Касандера.

— Так жестоко… — только и смог повторить Дитрих, опьяненный рассказом портнихи.

Женщина ничего не ответила. Надев маску суровости и легкой обиды, она принялась выкраивать по новой светло-голубой ткани.