Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Я принесла посылку, – сказал женский голос.

– Для кого? – спросил Хулиан.

– Для сестры Донателлы Драньи.

Чувствуя, как сильнее забилось сердце, Скарлетт крепче сжала кочергу.

– Вели оставить на пороге, – прошептала она, смея надеяться, что ей только что доставили следующую подсказку. Но продолжала думать лишь об отрубленной руке Данте. С содроганием она представила, что Легендо проделывает то же самое с Теллой и подбрасывает изуродованную конечность ей в спальню.

Скарлетт позволила Хулиану открыть дверь только после того, как шаги девушки-посыльной стихли в отдалении. На пороге обнаружилась плоская черная коробка – цвета неудач и похорон. К тому же она была очень длинной и широкой, так что Скарлетт, при желании, сама бы поместилась внутрь. Рядом с коробкой стояла ваза с двумя красными розами.

Опять эти цветы!

Опрокинув вазу и оставив розы валяться на полу, Скарлетт затащила коробку внутрь, не почувствовав даже, тяжелая она или легкая.

– Давай, я открою? – предложил Хулиан.

Скарлетт отрицательно покачала головой. Ей и самой не хотелось этого делать, но каждая секунда промедления могла бы быть потрачена на поиски Теллы, поэтому в конце концов она все же сняла крышку.

– Что там такое? – нахмурив брови, спросил Хулиан.

– Всего лишь второе платье, купленное в том магазине, – с облегчением выдохнула Скарлетт и, рассмеявшись, вытащила его из коробки. Продавщица ведь обещала, что его доставят через два дня.

Только теперь платье выглядело иначе, чем ей запомнилось. Цвет ткани стал намного светлее, почти белоснежным, как у подвенечного наряда.

Платье, казалось, насмехается над ней. Без рукавов и с глубоким вырезом в форме сердца, оно выглядело не привлекательно, а, скорее, вызывающе. В магазине оно определенно было другим!

В теплом свете комнаты кремовые пуговицы поблескивали, как слоновая кость. На дне коробки обнаружилась маленькая записка с воткнутой в нее сломанной булавкой.

– Должно быть, это было приколото к ткани.

На одной стороне карточки красовалось изображение цилиндра, а на другой было нацарапано краткое послание:

– Кто такой этот «Д»? – спросил Хулиан.

– Кто-то, похоже, хочет заставить меня поверить, что посылка от Донателлы, – отозвалась Скарлетт.

Но она знала, что подарок послала вовсе не сестра. Посмеяться над ней, отправив вычурное свадебное платье с карточкой, на которой был изображен цилиндр, мог только один человек – Легендо.

Первое полученное от него письмо расцветило мир Скарлетт яркими красками, а от нынешнего послания у нее будто пауки по коже заползали.

– Думаю, это и есть пятая подсказка.

Хулиан недоверчиво поморщился.

– С чего ты взяла?

– Что еще это может быть? – возразила Скарлетт и вытащив пестрящий пометками листок бумаги, прочла:

– Видишь, я уже вычислила первые четыре подсказки, – сказала Скарлетт. – Осталось добыть пятую.

– Как это может быть пятой подсказкой? – недоумевал Хулиан, глядя на платье так, будто вместо пуговиц оно было украшено чем-то непристойным.

Ту-то Скарлетт и осенило! И пуговицы, и цилиндр являются символами.

– Легендо известен тем, что носит шляпу-цилиндр, а пуговицы я находила на протяжении всей игры, – пояснила она. – Раньше я не знала, означают ли они что-нибудь или нет, но как только увидела это платье, полностью ими усыпанное, почти уверена, что да. Когда я покупала платье, заметила рядом с магазином дорожку из пуговиц, ведущую к шляпно-галантерейной лавке, имеющей форму цилиндра.

– Я все еще не понимаю, как одно с другим связано, – продолжая хмуриться, произнес Хулиан, снова перечитывая записи Скарлетт. – Кроме того, пятая подсказка требует совершения решительного шага. При чем тут шляпно-галантерейная лавка?

– Пока не знаю. Скорее всего, мы поймем это, только оказавшись на месте. Думаю, Легендо приготовил нам какое-то испытание, поэтому нужно пойти в лавку и встретиться лицом к лицу с тем, что нас там ждет.

Скарлетт и сама не была полностью уверена в собственных словах, но одно поняла: насколько бы логично она ни пыталась рассуждать, всегда найдется что-то, чего она не учла. Зачастую, вместо того чтобы оберегать, осторожность лишь связывала ей руки.