Джон Толкин - Падение Гондолина [сборник litres]

Фродо в изумлении глядел на дивный дар, который нес так долго, даже не подозревая о его истинной ценности и могуществе. Нечасто вспоминал о нем Фродо в пути, пока они с Сэмом не добрались до Моргульского дола, и ни разу им не воспользовался, опасаясь, что свет их выдаст. “Айя Эарендиль эленион анкалима!” – вскричал он, сам не зная, что такое сказал, ибо мнилось, какой-то иной голос вещает его устами, звонкий и чистый даже в тлетворном воздухе подземелья».

Далее в письме от 1967 года мой отец писал: «Но имя нельзя так вот просто взять да и использовать: его необходимо было приспособить к эльфийской лингвистической ситуации, в то же время, как для данного персонажа отводилось место в легенде. Отсюда давным-давно, на заре истории “эльфийского языка”, что как раз на момент заимствования имени начал, после многих пробных попыток в отрочестве, обретать определенные очертания, со временем возникли (а) общеэльфийская основа AYAR “Море”, изначально употребляемая по отношению к Великому Западному морю <���…>; и (б) элемент или глагольная основа (N)DIL, “любить, быть преданным кому-то / чему-то” <���…>. Эарендиль стал персонажем самой ранней (1916–1917) из записанных основных легенд <���…> Улмо, один из могущественнейших Валар, владыка морей и вод, явился Туору и отослал его в Гондолин. Явление Улмо заронило в сердце Туора неутолимую тоску по морю, именно поэтому он выбрал такое имя для сына, унаследовавшего эту тоску».

В отрывке из «Очерка мифологии», приведенного в прологе, говорится (стр. 40), что когда нолдоли, восставшие против Валар, отплыли из Валинора, Мандос отправил к бунтарям посланца, и тот, пока нолдоли проплывали мимо, с высокого утеса предупредил их, чтобы они возвращались; когда же те отказались, он произнес Приговор Мандоса касательно их судьбы в последующие дни. Здесь я привожу фрагмент, рассказывающий об этом событии. Текст взят из первой версии «Анналов Валинора» – последним их вариантом являются «Серые Анналы» (см. «Эволюция легенды», стр. 221). Эта самая ранняя версия относится к тому же периоду, что и «Квента Нолдоринва».

Они [отбывшие нолдоли] достигли берегов, над которыми возвышается громадный утес; на его вершине встал Мандос или его посланник и возвестил Приговор Мандоса. Он проклял дом Феанора за то, что была им пролита кровь родичей; в меньшей же мере проклятье легло на тех, кто последовал за Феанором либо оказал ему поддержку. Чтобы отвратить судьбу, им должно было вернуться в Валинор, дабы ожидать там суда и прощения Валар. Иначе же злой рок и несчастья обрушатся на нолдоли: родичи станут предавать друг друга; клятва обратится против них же самих, и отчасти изведают они смертный удел, ибо оружие, пытки и горе будут с легкостью убивать их; и народ их истает и угаснет с приходом юной расы. И многое еще предрек Мандос в речах неясных и мрачных, что сбылось впоследствии, и упредил он, что отныне Валар оградят Валинор от нолдоли и не позволят им вернуться.

Однако Феанор, ожесточившись сердцем, продолжил свой путь. Так поступил и народ Финголфина, подчинившись, пусть и с неохотой, воле родичей и опасаясь приговора Богов (ибо и в доме Фингонфина нашлись те, кто был повинен в братоубийстве).

Также см. слова Улмо, обращенные к Туору в Виньямаре, ПВ, стр. 169.

В «Хоббите», ближе к концу главы 8, «Мухи и пауки», содержится такой фрагмент:

Понятное дело, это пировали Лесные эльфы <���…> Они отличались от Высоких эльфов Запада и были не так мудры, зато более опасны. Ведь в большинстве своем (вместе со всей своей родней, расселившейся в холмах и горах) они происходили от древних племен, которые так и не добрались до страны Фаэри на Западе. Туда некогда отправились Светлые эльфы, и Глубокомудрые эльфы, и Морские эльфы, и прожили там много веков, и сделались прекраснее и мудрее, и обрели новые знания, и с помощью своей магии и искусного мастерства создали немало всего красивого и чудесного, прежде чем иные из них возвратились в Большой Мир.

Эти последние слова относятся к мятежным нолдор, которые покинули Валинор и в Средиземье стали известны как Изгнанники.