Марина Ефиминюк: Неидеальная Чарли Тэйр [litres]

– Чарли…

Сердце упало.

– Не повторяйся. Я с первого раза тебя услышала и поняла.

Уходила гордо, с видом независимой, самостоятельной женщины… Эта самая женщина заплатила огромное состояние за расставание с одним мужчиной и пожертвовала гордостью, чтобы оказаться брошенной второй раз – другим. Просто чемпион в любви, золотой орден прикалывать некуда!

Ноэль нагнал меня неожиданно. Сжав локоть, резко развернул к себе лицом и обхватил руками. Зарылся пальцами в волосы, прижал так сильно, что остановилось дыхание. Я затрепыхалась, пытаясь освободиться, и знакомым жестом он придавил ладонью мою поясницу, спокойно преодолевая вялое сопротивление.

Мы замерли, оба ошарашенные этими тесными долгожданными объятиями. Знакомый запах Ноэля пьянил, его сердце грохотало под щекой. Можно было услышать каждый заполошный удар. И мраморная плита, лежавшая на моих плечах и клонившая к земле, в одночасье растаяла.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Люблю и желаю самого лучшего.

– Знаю, – пробормотала. – Просто все мне желают самого лучшего, но никто не учитывает, чего именно хочу я.

– Чего ты хочешь? – тихо спросил он.

– Разве не очевидно? Опубликовать переводы норсентских классических манускриптов, написать книгу о путешествиях по северному полуострову и тебя.

Еще, как бы тривиально ни звучало, шарик яблочной карамели. Очень от нервных встрясок помогает.

– Что скажешь, Ноэль?

– Я по-прежнему согласен с твоей матерью. Эгоистично удерживать тебя ради туманных перспектив в королевстве, где нас никто не ждет.

– Тогда зачем ты меня остановил? Обняться напоследок?

– Я остро понимаю, что вряд ли мне поможет еще одна татуировка, чтобы войти в жизнь, где тебя нет.

Господи, и почему этот мужчина все еще продолжает говорить о расставании?

– Возвращайся, – едва заметно улыбнулась я, понимая, что он почти сдался. – Ты стоишь перед открытой дверью, Ноэль.

– И ты меня примешь?

– Конечно. – Я помолчала и, подняв голову, посмотрела в его нахмуренное, сосредоточенное лицо. – Но прощения ты попросить обязан. Попробуй, маэтр Коэн, ты удивишься, узнав, какая у тебя отходчивая девушка.

Вообще, думала, что он просто извинится, но мы по-разному представляли, как нужно просить прощения. Способ Ноэля мне понравился больше. Так отчаянно, сладко и горячо он не целовал меня даже в нашу первую ночь. Когда платье было напрочь смято и дурак бы догадался, что на втором этаже читального зала мы вовсе не читали книжки, смотритель не выдержал и поднялся проверить, что происходит. Полагаю, теперь на втором ярусе появится отдельный архивариус, приглядывающий за порядком.

Основательно мирились мы уже в общежитии, крепко-накрепко заперев дверь. Когда я засыпала, расслабленная и такая счастливая, что сама себе завидовала, Ноэль сладко поцеловал меня в плечо.

– Больше всего на свете я хочу, чтобы ты приехала, – прошептал, щекоча дыханием.

– Это хорошо, – пробормотала я сквозь накатывающую дрему. – Иначе я заявлюсь на твой холодный полуостров, а ты и ждать не будешь…

В четверг я сдала Канахену сочинение, написанное без единой ошибки и три раза проверенное родовитым северянином, а в пятницу проводила этого самого северянина к портальным воротам. Пожалуй, не броситься за ним следом оказалось самым трудным поступком в моей жизни.

Стена перехода, как черная дыра, поглощала людей и дорожные сундуки, озаряя зал короткими вспышками. Мы с Ноэлем целовались отчаянно, так, что было больно губам, и ни о чем не говорили. Казалось, если я открою рот, то начну рыдать в голос, как будто кто-то умер. Не к лицу принцессам плакать, как деревенским простушкам.

– Маэтр Коэн! – позвал куратор Чи, вежливо ожидавший в сторонке, пока мы попрощаемся. – Уже пора идти.

Магистру надлежало проводить подопечного до портала, словно Ноэль собирался сбежать. Или вместо холодного северного полуострова взял бы и умотал куда-нибудь во влажный Эл-Бланс, где даже зимой стояла страшная духота.

– До Норсента всего один портальный переход, Чарли, – повторил Ноэль, уже однажды высказанную мысль. – Очень короткое расстояние. Я напишу, как только доберусь до дома.

– Удачного перехода.

Он поднял дорожный саквояж и направился за защитный полог, отделяющий портал от людного зала. Я стояла возле прозрачной стены и следила, как страж, хмурый человек, ничего не знающий, но смотрящий на моего парня, словно на преступника, ставил на документах красную метку и запрещал въезд в королевство. Нам еще предстояло побороться за право Ноэля вернуться в Шай-Эр.