Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Она ждет меня в моем любимом месте. Чтобы испортить его. Чтобы причинить мне боль. Без окружающих ее животных, в тени стальной арки она кажется очень маленькой. При ней нет ни пантеры, ни волка. Даже мотылька нет. Она хочет поговорить со мной наедине. Даже ее одежда кажется тусклой, всего лишь эхом тех драгоценностей, шелков и мехов, которые я помню. Она одета в простое прекрасного темно-зеленого цвета платье, и я мельком замечаю леггинсы под ее юбками. Ларенция Серпент в разъездах. Полагаю, она заключила союз с Джеральдом и другими Серебряными, противостоит нам, но не может делать это в открытую.

Ее черные волосы развеваются на ветру, и я замечаю на ее голове седые пряди, которых никогда раньше не видела.

– Ты знала, что они собираются с нами сделать.

Обвинение обрушивается, как кувалда. Я держусь на расстоянии.

– Ты знала, что эта женщина и этот слабак, этот трус-библиотекарь собирались убить твоего отца. – Ее зубы сверкают, слова срываются с губ словно рык хищника. Без своих животных моя мать довольно уязвима. В саду, в котором полно того, что я могу использовать как оружие, она бессильна. Но это ее не останавливает. Она быстро подходит ко мне и практически шипит, останавливаясь в нескольких дюймах от меня. – Что ты можешь сказать в свое оправдание, Эванжелина?

Мой голос срывается.

– Я дала вам шанс. Вам обоим.

Это правда. Я сказала им, что ухожу. Сказала, что больше не хочу участвовать в их планах. Что моя жизнь принадлежит мне и никому другому. И моя собственная мать послала за мной пару волков. Мой собственный отец посмеялся над моей душевной болью.

Неважно, как сильно я любила их или как сильно они любили меня, – этого было недостаточно.

Губы моей матери дрожат, глаза бегают. Она осматривает меня с головы до ног.

– Надеюсь, ты унесешь чувство стыда с собой в могилу.

«Унесу, – думаю я. – Унесу».

– Но эта могила будет далеко, – шепчу я. Я выше нее, но рядом с ней я все равно чувствую себя маленькой. – На вершине горы, которую ты никогда не увидишь. И Элейн будет лежать рядом со мной.

Ее зеленые глаза вспыхивают яростью.

– И твой брат тоже.

– Свой выбор сделает он сам.

На мгновение ее голос срывается.

– Ты не могла оставить мне хотя бы моего сына.

Хотела бы я не слышать ее голос и не видеть так четко ее глаз. В них столько гнева, столько боли. И осознание. Моя мать теперь одна в этом мире, волчица, оставшаяся без стаи. Навсегда. Несмотря на все, что она сделала, и всю боль, которую она мне причинила, я не могу не чувствовать к ней жалости.

– Надеюсь, однажды ты сможешь посмотреть на все другими глазами. – Мое предложение в лучшем случае сомнительно. Без каких-либо гарантий. – И для тебя найдется место.

Но при всем желании я не могу представить ее в Монфоре.

И она тоже считает, что это противоречит здравому смыслу.

– Только не в том проклятом месте, которое ты называешь домом, – усмехается она, отворачиваясь. Ее острые плечи поднимаются от напряжения. – Я не буду жить так, как это делаешь ты, без гордости, чести и даже своего имени. Жить так открыто . У тебя совсем стыда нет?

Моя мать столько раз оплакивала мой недостаток – я уже сбилась со счета. То, какой я родилась, то, что я не смогу изменить и никогда больше не буду отрицать. И все же слышать нотки разочарования в ее голосе, знать, что она видит во мне неудачницу, почти невыносимо.

Я сглатываю комок в горле. Я не могу вымолвить ни слова, потому что с трудом сдерживаю слезы. Она не увидит, как я плачу. Она не заслуживает ни капли моих слез, моей жалости или любви.

Ларентия поднимает голову, все еще стоя ко мне спиной. Она делает аккуратный вдох, и я вижу, как ее тело пробирает дрожь.

– Ты больше никогда меня не увидишь. – Никогда еще я не слышала такого пустого голоса. – Я отрекаюсь от вас обоих. Мои дети мертвы.

Браслет на моей руке кружится и дрожит, лениво пробегая рябью по моей бледной коже. Я отвлекаюсь – и это помогает мне мыслить здраво.

– Тогда перестань гоняться за призраками, – бормочу я. И отворачиваюсь.

Я не засыпаю, пока не оказываюсь дома, в горах, в Монфоре, в объятиях Элейн, и пока красный свет заката не заливает мое лицо. Я лениво размышляю о войне и нашем будущем. Это подождет. Мы разберемся с этим вместе, Элейн и я. Мы сможем найти компромисс.

А пока я буду отдыхать и залечивать раны своего железного сердца.

Мэра

Я выбирала дату, но снег в конце концов принял решение за меня.