Сара Файн - Хаос

Малачи скорчился в углу рядом с койкой на платформе, подтянув колени к груди и закрыв голову руками. Даже с того места, где я лежала, я слышала отчаянный шёпот, вырывающийся из его горла, хотя и не могла разобрать слов. Медленно, щурясь, чтобы прояснить зрение, я встала на четвереньки.

— Малачи?

Он продолжал бормотать, а плечи его дрожали. Кровь измазала пространство вокруг него, вытекая из порезов на ногах, бёдрах и боках. Я подползла ближе, моё сердце сжалось при виде его, скрюченного и испуганного. Я никогда не видела его испуганным, по-настоящему. Всегда казалось, что он может справиться с чем угодно, но никто не смог бы выдержать ту пытку, которую он испытал.

— Я пришла сюда за тобой, — я медленно придвинулась ближе. — Меня ничто не остановит.

Он издал тихий отчаянный звук, но не поднял голову. Я протянула руку и дотронулась до его ноги. Едва коснулась пальцами, но тут же быстро убрала руку, когда он отпрянул. Я огляделась вокруг. У меня чуть не отвисла челюсть, когда я увидела в ногах койки стальное ведро, наполненное водой, с которого свисала маленькая тряпка. Рядом лежал комплект одежды: штаны из козьей кожи и туника, очень похожая на мою, только побольше. Кто-то дал мне возможность позаботиться о нём. И в сердце своём я хранила магию, готовую исцелить его. Теперь мне оставалось только уложить его обратно на койку и надеяться, что он позволит мне прикоснуться к нему.

— Ты знаешь мой голос, — сказала я. — И ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.

— Лила, — прошептал он.

— Я здесь.

На этот раз я коснулась его локтя, который лежал поверх его колена, подобно щиту для головы. Он ещё сильнее сжался. Он дрожал, то ли от страха, то ли от боли, я не знала.

— Где мы? — спросил он срывающимся голосом.

— Я не знаю. Но в данный момент здесь только мы с тобой, и мы в безопасности.

— Ты можешь... Ты можешь вызвать Рафаэля? Я... Я был ранен.

Я крепко зажмурилась. Он прозвучал так наивно, словно маленький мальчик.

— Я знаю, что ты ранен, — сказала я. — Я могу помочь с этим.

— Мне нужен Рафаэль. Ты можешь доставить меня к участку?

Он думал, что находится в тёмном городе.

— Я могу достать тебе всё, что нужно.

Я встала на колени и нежно погладила его по волосам, опасаясь любых сигналов о том, что ему нужно, чтобы я прекратила. И хотя он не подался ко мне, он не отодвинулся.

— Да что со мной такое? — спросил он всё тем же сдавленным голосом. — Мне приснился самый страшный сон.

— Я знаю.

Я села у его ног. Я не знала, сколько у нас было времени и что с нами будет, когда оно закончится. Поэтому я запустила пальцы в его волосы, в то время как всё его тело дрожало. Я не хотела говорить ему, где мы на самом деле находимся. Я не хотела, чтобы он понял, что всё это не было сном. Но мне нужно было, чтобы он пришёл в себя, и чем раньше, тем лучше. Мои мысли кружились от беспокойства, любви и всех возможных вещей, которые я могла бы сказать.

— Помнишь ту ночь, когда мы были на крыше участка? — наконец, спросила я. — Ты и я, мы были там, наверху, и я позволила тебе обнять меня. Я никому не позволяла делать этого... никогда, — я тихо рассмеялась. — И мне показалось, что я начинаю просыпаться от плохого сна.

— Я тоже, — прошептал он.

— Твои руки были подобны доспехам вокруг меня, и хотя я была в том страшном месте, я чувствовала себя в безопасности.

— Я рад.

— Я знаю, что никогда не делала этого для тебя...

— Ты ошибаешься, — он умолк на несколько мгновений, пока я большим пальцем гладила его по голове. — Ты делаешь это прямо сейчас.

От его ответа я испытала такое облегчение, что мне потребовалась минута, чтобы заговорить.

— Я действительно здесь, с тобой. Мы вместе.

Он неуверенно скользнул рукой вниз по плечу к руке, и я потянулась к ней, переплетая свои пальцы с его.

— Ты кажешься реальной, — пробормотал он.

— Тогда придвинься ближе.

Он судорожно вздохнул.

— Неужели я действительно так разбит, как себя чувствую?

Слёзы жгли мне глаза.

— Ты немного побит, — я потянула его за пальцы. — Но я обещаю, что смогу всё исправить. Иди сюда.

Он медленно поднял голову, его тёмные глаза затуманились от страха и боли. Я раскрыла руки. Его лицо исказилось от боли, когда его движения растянули и потянули сотню плохо заживших ран и дюжину свежих, которые всё ещё были саднящими и кровоточили. С моей помощью он дошёл до койки и свернулся калачиком на боку, снова подтянув колени к груди, защищая своё уязвимое тело единственным доступным способом после того, как был прикован цепями на той площади в течение нескольких дней. Его спина была наименее повреждённой частью его тела, поэтому я подвинулась к койке позади него, приподнявшись на локте, чтобы посмотреть вниз на его лицо. Глубокие и ужасные порезы вдоль его щеки и виска.