Анастасия Андрианова - Манускрипт

– Бери доску у ног, – уверенно приказала Алида, откидывая одеяло с Ричмольда. Он по-прежнему не то спал, не то находился без сознания. Алида ухватилась руками за часть доски, выглядывающую из-под головы, попыталась приподнять и охнула. Она и не думала, что худощавый Рич окажется настолько тяжелым. Фес все-таки послушался и ухватился за доску с противоположной стороны. Вместе они кое-как затащили ношу на подоконник. Фес выбрался на улицу и помог Алиде осторожно спустить ее из окна.

В коридоре закричала Шантия, послышались страшные глухие выстрелы, и Алида, с трудом заставив себя не броситься на помощь, тоже выпрыгнула на мостовую.

Быть свободным лекарем, не связанным с лазаретами, опасно. Особенно здесь, в Биунуме, под самым носом у Магистрата. И это естественно: лазареты отдают часть вырученных денег в Библиотеку, а с лекарей-одиночек взять нечего. Они редко берут плату, скорее, позволяют себе принимать благодарности от вылеченных пациентов, и далеко не всегда им несут деньги. Лэцнэ с большим удовольствием принимала мед, яйца и муку, а блестящих золотом кругляшей боялась. От них одни беды.

Но более остальных Магистры ненавидели цыган. Лэцнэ догадывалась, что стариков просто пугает то, что часто называют цыганской магией. Конечно, никакой магией этот свободный народ не владел. Просто традиции ее предков, окутанные для непосвященных ореолом загадочности, заставляли людей думать, что цыганские лекари не просто лечат, а именно колдуют. Со временем им отчего-то приписали и способность угадывать будущее и изменять настоящее, что тоже, конечно же, было преувеличением.

Лэцнэ давно пообещала себе и брату, что станет осторожнее. Она уже гораздо реже принимала пациентов, и то только тех, в чьем молчании была уверена. Пару дней назад ее хорошую знакомую арестовали по обвинению в ведьмовстве, хотя та всего лишь продавала мазь от боли в спине.

Но пройти мимо юноши, неподвижно лежащего у самого берега реки, она не смогла. Лэцнэ показалось, что сам Первый Волшебник направил ее по этому пути. Она ведь не собиралась выходить из дома раньше полудня, однако лекарше не спалось, и она встала еще до рассвета. Лэцнэ решила собрать на пустыре за городом несколько пучков свежих трав, а на обратном пути зайти к торговке за яйцами. Но ноги сами повернули к реке, окутанной густым утренним туманом, словно шалью из мягкого козьего пуха.

Отчего-то цыганка совсем не удивилась, когда заметила у берега юношу, почти мальчика, замершего в странной позе. Опрокинутый навзничь, он лежал, разметав в стороны руки. Листья болиголова, влажные от росы, легли ему на лицо и волосы.

Лэцнэ спустилась к реке, подошла ближе и поднесла к бледным губам юноши осколок зеркала, который всегда носила в кармане платья. Спустя два долгих мгновения зеркало едва заметно помутнело, и Лэцнэ облегченно вздохнула. Она осторожно погладила рыжие волосы парня и поспешила за помощью.

Однажды у нее уже был такой мальчик, поцелованный солнцем. Она так же неожиданно нашла его посреди лесной чащи, посиневшего от холода и хрипло плачущего. Лэцнэ до сих пор гадала, кто и зачем оставил младенца в лесу, но так и не выяснила, как это произошло.

Тот малыш прожил у нее три года, но рос слабым и тихим, несмотря на все старания лекарши вырастить его здоровым и активным ребенком. Он, казалось, и не привык ни к кому из их семьи, даже не играл с цыганскими детьми. Выходить с ним в город было неосмотрительно, ведь любой городской патрульный пристанет с расспросами, едва увидит рыжего синеглазого мальчишку с цыганской лекаршей.

– Почто он тебе? – спрашивала у Лэцнэ старая Миата, жена пекаря. – В лесу нашла, в лес и отведи. Ест, поди, как все, а сам такой дохленький, ничего путного из него не вырастет. Еще и штраф навесят, если увидят.

Лэцнэ, конечно, не бросила бы Тего, как она называла мальчика, на произвол судьбы. Если Всевышний направил ее к нему, значит, так было суждено. Но в душе она понимала, что мальчик отчего-то не чувствует себя родным с ней, Гестесом и их младшей сестрой. И Лэцнэ, признаться, обрадовалась, когда один ученый господин пожелал забрать мальчика себе. Женщина была спокойна. Она чувствовала, что у этого молодого мужчины Тего не будет ни в чем нуждаться.

Лэцнэ подумала, что, наверное, Тего сейчас был бы похож на этого несчастного мальчика, оставленного у реки. Она аккуратно убрала влажные пряди с его горячего лба и нахмурилась. Одной ей не справиться. Нужна помощь. Лекарша подобрала длинную юбку и поспешила в город.