Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

Миледи вскинула голову, и сильный порыв ветра ударил по ней, пронизав все тело, казалось, насквозь. В эту секунду миледи перестала ощущать себя человеком, отдельным существом, а почувствовала неделимое единство со всеми горами, скалами, лесами, тучами и небом. Она словно растворилась в этом неодушевленном мире, слилась с ним, передав ему свою душу и свою ненависть к тем, кто явился сюда незваными, сеять смерть и боль.

Миледи резко и сильно ударила мокрой тряпкой по скале рядом с собой и вскрикнула: с ее губ сорвалось древнее имя зимнего ветра, той белой страшной бури, которую боялось в горах все живое.

Небо потемнело, тучи стали медленно ворочаться в нем, скручиваясь в вялые спирали, бурля и сливаясь. Миледи еще и еще раз ударила тряпкой по скале, так, что брызги ледяной воды разлетелись во все стороны, и ветер вдруг взревел и заплясал вокруг нее. Волосы миледи вскинулись змеями, оплели лицо, полезли в глаза и рот. Она схватилась за них руками и несколько раз сильно дернула. Закружилась в развевающейся рубашке, закричала, стараясь перекрыть рев ветра, то древнее, всеми уже забытое имя вихря.

Она кружилась по скользким камням, хлеща тряпкой по скале, и ледяные пальцы ветра вплетались в ее длинные извивающиеся пряди, переплетались с ними и тянули ее за собой, увлекая в безумный танец.

Ветер усилился, тучи лопнули, и всю скрытую в них снежную массу подхватила буря, обрушив на долину, где в панике поднимали своих солдат военачальники Лугайда.

Сам Брес, накинув теплый плащ, выбежал из шатра, который ходуном ходил под порывами ветра. В темноте ничего было не разобрать, ветер прицельно дул с гор, насквозь пронизывая долину и сметая все на своем пути. Мелкие острые снежинки так и впивались в лицо, раздражая кожу, не давали дышать, приходилось закрывать рот и нос перчатками или шарфами, а откуда такие излишества у обычного солдата?

– Ну и погода! – прокричал Брандон на ухо Бресу. – Как это могло случиться?

– Это проклятые горы. Тут, говорят, всегда так, – ответил Брес. – Поднимай людей, надо отойти назад в ущелье, там ветер тише!

На огромном пространстве растянувшееся войско, пригибаясь под ветром и увязая в снегу, пробиралось обратно. Казалось, небо и земля поменялись местами, и что теперь происходило вокруг, никто не понимал.

Практически все солдаты Бреса, да и сам он, впервые увидели грозную бурю в горах во всем ее диком великолепии, и это наполнило их сердца страхом перед силами природы. Казалось, что в вое ветра слышатся стоны и ругательства демонов, что кто-то кричит и плачет в ночи, не то женщина, не то ребенок.

Постепенно первые части войска втягивались в ущелье, где уже не так бесновался ветер и кружил снег. Брес успел подумать, что здесь и стоит заночевать, как вдруг по ущелью пронесся глухой низкий гул.

– Лавина! – в панике закричали сотни голосов, и сверху на растянувшееся войско хлынула огромная масса снега, тащившая поток тяжелых камней и острой каменной крошки. Людей сметало с ног, погребало под перемешанной массой снега и камней. Слышались вопли умирающих и глухие стоны оказавшихся под завалами.

Брес, находившийся впереди, не мог поверить своим глазам: его верная, непобедимая армия на глазах уничтожалась, растиралась в кровавые ошметки не опытными воинами, а безликими демонами гор, обрушившими на нее свою коварную ненависть. Он отчаянно закричал, поднял коня на дыбы, выкрикивая бесполезные приказы, которые все равно тонули в общем гвалте и грохоте.

И тут из-за камней, из щелей и укрытий, возникли закованные в кольчуги рослые фигуры. В ущелье, где еще гремели отзвуки сошедшей лавины, загремел боевой клич Серых гор, затрубили рога, и вооруженные тяжелыми топорами воины набросились на растерзанное и расстроенное войско Бреса.

Внезапность нападения, неожиданность и страшная разрушительная сила лавины, непрекращающаяся буря окончательно подорвали воинский дух лугайдийцев. Многие даже не оказывали сопротивления. Но впереди войска, там, где находился сам Брес и его ближайшие полководцы, лугайдийцам удалось выправить ситуацию и организовать оборону.

В метели началась кровавая и жестокая битва. Закованные в кольчуги и тепло одетые горцы были лучше приспособлены к погоде, они нападали на лугайдийцев и крушили их топорами и окованными сталью булавами. Не было ни построения, ни порядка, была просто общая свалка, когда потерявшие человеческий облик люди рубили и кололи друг друга, хрипя от ненависти и борясь за жизнь.