Павел Кувшинов - Я – Игрок

Решив внимательно осмотреть её поверхность, мне удаётся нащупать круглую металлическую пластину. На первый взгляд она может показаться лишь продолжением орнамента двери, но стоит мне немного надавить на её край, и она сдвигается в сторону, являя глазу круглое пустое отверстие.

– Попробуй вставить туда своё приглашение, – предлагает Кристина.

Я делаю, как она сказала.

Небольшой свиток, свёрнутый в трубку без проблем входит в отверстие, и стоит мне засунуть его до конца, как круглая пластина встаёт на место, едва не прищемив мне пальцы.

Внутри двери что-то щёлкает и шипит, когда же всё стихает, она бесшумно отворяется. Сразу за ней начинаются ступени винтовой лестницы. Я ставлю ногу на первую из них, затем на вторую. Обернувшись, я вижу, что девушка стоит в шаге от двери, не решаясь подойти.

– Ты идёшь? Может, не будет ничего плохого, если ты составишь мне компанию?

Девушка неуверенно кивает. Но стоит ей приблизиться к двери, как та начинает угрожающе дрожать, издавая низкий рокочущий звук.

– Для мира, в котором нет магии, она слишком часто напоминает о своём существовании, – говорю я, взъерошив свои волосы.

– Пожалуй, я подожду тебя здесь, – говорит Кристина.

Стоит ей отступить от двери, как тут же обрывается издаваемый ею звук, а её поверхность становиться неподвижной.

– Ладно, – соглашаюсь я, и, развернувшись, продолжаю подъём.

Сделав несколько шагов, я всё же оборачиваюсь, но вместо подруги вижу лишь закрытую дверь. Надеюсь, с Кристиной всё буду в порядке.

С такими мыслями я поднимаюсь по лестнице, оставляя позади ступень за ступенью.

На первом этаже башни мне не удаётся обнаружить признаков жизни. Помещение больше похоже на некий склад. Повсюду свалены какие-то ящики, мешки и свёртки, а затхлый воздух лишь подтверждает, что здесь редко бывают люди. Пыль буквально летает в воздухе, танцуя в лучах закатного солнца, пробивающихся сквозь стёкла окон.

Ещё с десяток витков лестницы приводят меня на второй этаж, где всё, от пола до потолка, заполнено едой. Здесь можно обнаружить самые разнообразные продукты, от привычных сыров, мяса, хлеба, и овощей, до каких-то совсем уж экзотических на вид фруктов и деликатесов.

В окнах имеются форточки, которые сейчас слегка приоткрыты, обеспечивая помещению достаточное количество свежего воздуха. Несмотря на это, запахи различного вида съестного смешиваются, создавая в помещении ни с чем не сравнимое амбрэ.

Также я замечаю на столах среди гор еды прозрачные колбы странной формы со светло-голубой жидкостью. Из ничем не прикрытых горлышек клубится сизый пар, и от них ощутимо тянет холодом.

Конечно, я не алхимик, но думаю, что это вещество (чем бы оно не было), соприкасаясь с воздухом, охлаждает его. Что ж, отличное решение для хранения такого количества припасов.

Вскоре я оказываюсь на следующем этаже. Здесь тоже никого нет, несмотря на то, что помещение явно жилое. Несколько кроватей, стол, книжный шкаф, стулья, и… купальня, располагающаяся прямо в полу. Есть ещё и ширма из белой ткани, закрывающая один из углов помещения.

«Может, за ней отхожее место?» – вдруг приходит мне в голову неожиданная мысль. Я бы не удивился, окажись это правдой. Достаточно было взглянуть на купальню в полу, чтобы понять – такое, как минимум, возможно.

Не лучшие условия для жизни. Но ведь бывает и хуже.

Пробежавшись ещё раз глазами по комнате, я возвращаюсь на лестницу, чтобы подняться на четвёртый этаж.

Он встречает меня распахнутой настежь дверью. Едва я переступаю порог, как в нос бьёт сильный запах бумаги и краски. Эти ароматы мне хорошо знакомы, ведь многие часы своей жизни я провёл в аудитории Академии Игр, в которой каким-то чудом умещались довольно обширная библиотека и художественная мастерская.

В Академии были запрещены любые виды творчества. Ректорат обосновывал это тем, что тяга к прекрасному может губительно сказаться на магическом таланте. И только для изобразительного искусства делалось исключение. Почему – не знал никто, а управители учебного заведения не считали нужным что-то объяснять своим ученикам.

В виду того, что изобразительное искусство стало по своей сути чем-то запретным, к чему всё же можно было безнаказанно прикоснуться, оно сделалось весьма популярным среди учащихся.

Я не разделял их интереса и стремлений. «Зачем Игроку учиться рисовать?» – думал я, находя такое времяпрепровождение бессмысленным.

Тем не менее, я проводил более чем достаточно времени в библиотеке, делившей с художественной мастерской одну комнату. Благодаря этому мой организм впитывал в себя запах красок, который смешивался со знакомым мне ароматом бумаги.