Джена Шоуолтер - Темная страсть

Вода из Реки Жизни? Оливия взяла пузырек дрожащей рукой.

— Но не думай — даже на секунду, — что эта вода спасет его после обезглавливания. А Аэрона обезглавят, Оливия. Убийца явится.

Оливия потупила взор. Лисандр хорошо ее знал — как раз об этом она и подумала. Не важно. Она тряхнула головой, прогоняя разочарование и вновь укрепляясь в своей решимости. Она найдет другой способ спасти Аэрона.

— Я думала, ты будешь просить за него на Совете.

— Так и есть. Но результат нам уже известен. Прошение отклонят. Они снисходительны к тебе, потому что ты одна из нас. А он демон. Ему пощады не будет.

Что, если рассказать ему?

— Ты причиняешь мне много беспокойства, Оливия, — вздохнул Лисандр. — Сейчас я оставлю тебя делать то, что должна.

Гидеон, одержимый демоном Лжи, метался по кровати. Боксеры прилипли к потной коже, перевязанные руки — точнее, то, что от них осталось, — болезненно пульсировали. Сквозь повязки проступила кровь, хотя такого не случалось уже несколько недель, ведь он исцеляется! Неужели регресс?

Он спал, но в то же время сознавал, что происходящее вокруг него до чертиков реально. Гидеон словно угодил в ловушку самой непроглядной тьмы, какая только есть на свете. Очень странно, хотя технически и неверно. Во всяком случае, для его демона. Тьма внутри ларца Пандоры была точно такой же: удушающей и сводящей с ума. И демон Лжи не переставая вопил об этом с тех пор, как они оказались в этом непонятном царстве. Крики демона смешивались с наполняющими тьму стонами. Тысячи и тысячи разрозненных воплей, каждый из которых мучительнее предыдущего.

И выбраться оттуда не представлялось возможным.

— Гидеон. Гидеон, дружище, проснись. Тебе нельзя спать.

Он услышал голос Париса и хотел подчиниться… но не смог. Тьма была слишком плотной, обволакивала его, крепко сжимала, он почти тонул в ней. Затем Гидеон и правда пошел ко дну, потеряв все ниточки, которые еще удерживали его в сознании.

«Не могу дышать…»

Пелена разорвалась, и Гидеон жадно глотнул воздуха… но тут же отшатнулся. О черт, нет. Паук!

«Не успокаивайся», — посоветовал демон.

«Сам не успокаивайся!»

Гидеон прижался к стене, тяжело дыша и стараясь не завизжать, как девчонка. Чудовищный паук подползал все ближе, его восемь лап с силой впечатывались в землю, а похожие на бусинки глаза практически заглядывали в душу.

«Враг», — определил Ложь. Подразумевая, «друг».

Вряд ли. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Каждой клеточкой мозга, затуманенного чертовой паникой, Гидеон внезапно четко и ясно осознал, что тварь сейчас им пообедает. Уж лучше пусть его сожгут! Или повесят! Дьявол, да пусть хоть кишки выпустят, только не это!

— Я такой вкусный! — в отчаянии выкрикнул он.

Гидеон имел в виду прямо противоположное, но даже сейчас, во сне, не мог сказать правду. По крайней мере, так он сам считал. Он никогда не испытывал судьбу. И не станет. Во сне последствия могут оказаться такими же ужасными, как и в реальности. Боль, боль, сплошная боль.

Воспоминания о последнем случае, когда он отважился высказать правду, еще свежи в памяти. Несколько недель назад Гидеон признался охотникам в том, что на самом деле чувствует — ненависть — и что на самом деле хотел сделать — ранить, мучить, убивать их. А все потому, что его, который способен учуять неправду за тысячу миль, обвели вокруг пальца, заставив поверить, будто Сабин, хранитель Сомнения, погиб, пал от руки охотника. Как глупо. Но когда боль затопила сознание Гидеона, он сам вызвался стать добровольной жертвой пыток, чтобы спасти друзей. Разве еще немного мучений имеют значение?

Вот тогда-то он и потерял руки — их ему отпилили ножовкой. Теперь у него отросли культи с несколькими пальцами. Они были у него и во сне, поэтому он не мог нормально защититься от мистера Я-чертовски-голоден, который по-прежнему смотрел на него как на кусок говядины. И Гидеону не оставалось ничего иного, как метаться из угла в угол по снившейся ему комнате.

Вдруг стены комнаты стали сжиматься, сокращая пространство между ним и пауком.

Черт. Нет.

— Подойди ближе! — «Убирайся прочь!» — Ты же хочешь меня съесть. — «Ты не хочешь меня есть».

«Не успокаивайся», — повторил демон Лжи.

Времени раздумывать над странным поведением демона не было. Заостренная, точно клинок, волосатая лапа паука сильным движением метнулась в сторону Гидеона и распорола ему бедро. Видимо, конечность выделяла яд, потому что жжение от раны разлилось по всему телу, и Гидеон рухнул на колени, корчась в таких сильных судорогах, что едва не ломались кости.