Валентин Бердичевский - Школа колдунов

— А может, отпустим их? Вдруг Оркмахи рассердится?

— Заткнись, Рыжий! Мало тебе плети? На остров захотел? Завтра Мастер и с тобой разберется!

За дверью продолжаются споры, но уже ясно, что до утра сюда ломиться не будут. Федор щелкает зажигалкой и отыскивает факел. Комната освещается, я оглядываюсь и чуть не подпрыгиваю: прямо надо мной на тяжелом шкафу сидит черная птица.

— Ворона!

— А-а! — радуется Федор. — Вот мы и опять вместе! Значит, где-то рядом книги.

Ворона, словно поняв, каркает.

— Ну видишь, я угадал. Это кабинет Мастера. Я здесь уже был утром. Школяры нашли книги, наверное, наша птица каркала над ними, вот и помогла им, глупая. Но ничего, теперь книги у законного хозяина, — Федор довольно улыбается.

— Надолго ли?

— До утра, точно. Не может быть, чтобы здесь не было второго выхода. Надо только хорошо поискать.

— Ты слышал? — я киваю на дверь, — отсюда еще никому не удалось убежать.

В комнате кроме шкафа стоят еще массивный стол и деревянное кресло с высокой резной спинкой. Федор усаживается и знаком приглашает меня. Сесть больше некуда, я взгромождаюсь на стол.

— Спать хочется, — зевота одолевает моего друга.

— Какой тут сон! Мастера ждут!

— Не могу, засыпаю прямо, ты покарауль, а я вздремну минут десять, — говорит он, и тут же погружается в сон, сидя в кресле.

Как в ознобе, я лихорадочно мечусь по комнате, — где же выход? Ворона внимательно наблюдает за моими поисками.

— Помогла бы, что ли! — не выдерживаю я. — Да разве дождешься от тебя? Заманила в ловушку и сидит-помалкивает!

Птица презрительно отворачивается…

Я обследую каждый угол, каждую щель — нигде ни намека на выход.

Отчаявшись, я опускаюсь прямо на пол и тоже засыпаю.

Ворона и во сне не расстается со мной. Я без конца уговариваю ее не обижаться на мои глупые выходки и заверяю ее в своей дружбе. Птица все время отворачивается, прячет глаза, а потом вдруг начинает каркать. «Это очень мешает спать», — успеваю я подумать и просыпаюсь. Ворона продолжает тревожно каркать и наяву. Мало того, издалека доносится карканье целой вороньей стаи. Точь-в-точь, как в тот день, когда мы попали в школу.

За столом сидит Федор и внимательно прислушивается.

— Здешние вороны раскаркались — Мастер близко. Скоро он будет здесь.

— Пропали!

— Послушай, — проникновенно обращается Федор к нашей птице, — сейчас придет Мастер и заберет книги. Понимаешь? А я обещаю вернуть их тебе.

Ворона, сорвавшись со шкафа, начинает беспокойно метаться по комнате, хлопая крыльями.

— Ищет! — обрадованно шепчет Федор.

Наконец, птица забирается под кресло, на котором он сидит, и принимается долбить клювом пол.

— Вот оно! Есть выход!

Федор вскакивает, мы сдвигаем кресло и, ломая ногти, пытаемся поднять половицу. Безуспешно!

Что такое? Ошиблась? И тут я замечаю небольшое железное кольцо на ножке стола. Прямо над самым полом. Тяну за него — ничего! Тогда я медленно поворачиваю кольцо, и в том месте, где стояло кресло, открывается черный провал в полу.

Федор распахивает шкаф, хватает сумку с книгами, и мы прыгаем в подпол. Наша птица уже на своем месте — вцепилась в плечо Федора.

Мы успеваем услышать, как оголтело каркает стая ворон над крышей и барабанит начавшийся дождь, а из коридора доносится тяжкая поступь. Мастер вернулся! Не глядя под ноги — все равно ничего не видно — бросаемся по узкому подземному ходу. Куда он ведет? Может, сейчас сделаем очередной заколдованный круг и вернемся обратно? Но выбора у нас нет, да к тому же сзади погоня. Каменный пол под ногами начинает круто забирать вверх. Еще немного, и — Федор плечом распахивает дверь!

Глазам делается больно от дневного света, косой дождь ударяет в лицо — кругом лес! Справа, в еловом просвете, — чернильная вода. Проклятое озеро! Подальше от него! Не разбирая дороги, обдирая лицо и руки о колючие ветви, мы летим с такой скоростью, что ворона не может удержаться на плече. Она поднимается над верхушками елей и летит, не теряя нас из виду. Погони не слышно, но мы только прибавляем ходу, перемахивая через ямы и поваленные стволы. Не заметив, я пролетаю сквозь густую паутину, и она, облепив мне плечи, развевается сзади, как плащ. Федор, не успевший снять школьную форму, мчится впереди черной тенью. Бешеная гонка продолжается до тех пор, пока мы оба не валимся на сырой мох, обессилевшие, с мокрыми от пота лицами. Легкие разрываются от напряжения, раскрытым ртом я хватаю воздух, как рыба на берегу.