Эд Гринвуд: Закопайте Эльминстера Поглубже

— Арклет, — прошипела она уже собственным, полным разочарования голосом, — ты нарушил своё слово, не так ли? Ты клялся именем Делькаслов, не так ли?

— Я… да. Моё слово — это моя честь и честь дома Делькаслов. Но, миледи, я кое-что обнаружил этой ночью. Я…

— Что же ты мог такое обнаружить, — оборвала она юношу, глаза девушки пылали от гнева, — что оправдало бы нарушение слова?

Арклет покраснел ещё сильнее, но взгляда не отвёл.

— Я обнаружил, — сказал он, — что когда ты в опасности, я в мгновение ока готов пожертвовать своей честью — и всем остальным, боги свидетели. Я сделал это ради тебя.

Амарун задрожала, её глаза увлажнились, и прежде чем голос подвёл её, она выпалила:

— Ты связал одного друга, чтобы угрожать другому? Зачем? Ты с ума сошёл?

— Я… быть может. Я не знаю, что делать. Я не знаю, говорю ли сейчас с возлюбленной или с Эльминстером, который держит тебя пленницей в твоей собственной голове… или даже разговариваю с кем-то ещё более зловещим. В землях Велуна когда-то кишели меняющие облик существа, и боевые маги так до конца их и не вывели.

Амарун раздражённо вздохнула и отступила на шаг.

— Я — это я, спасибо, Арклет. Хотя я понятия не имею, как тебе это доказать.

Она зашагала по комнате, потом остановилась и оглянулась на него через обнажённое плечо.

— Неужели ты не можешь ничего принять на веру?

Молодой лорд наградил её кривой ухмылкой.

— Видимо нет.

Она сделала умоляющий шаг обратно к нему, протянула руки — но он снова поднял меч и прорычал:

— Я не осмеливаюсь.

Рун посмотрела на него сквозь слёзы и прошептала:

— Так что я должна сделать, Арклет?

Они смотрели друг на друга, казалось, долгое время, пока трещал огонь в жаровне.

— И что, — прошептала Рун, по щекам которой текли слёзы, — что ты сможешь сделать, чтобы я снова смогла тебе доверять, лорд Делькасл? Ответь мне!

Колокольчик на двери весело звякнул, когда сильно надушенная купеческая жёнушка вышла наружу, довольная своей покупкой.

Алхимик со вздохом откинулся на своём сидении, радуясь, что наконец от неё избавился. Попробовала шестнадцать флаконов, ни один её не удовлетворил, и вместо них остановилась на покрытом трехлетней пылью снадобье с верхней полки. Женщина, казалось, считала, что сейчас середина дня, а не глубокая ночь, когда усталым людям приходится подниматься из кроватей, чтобы обслужить её. Прокляните боги этих задирающих носы…

Он начал убирать флаконы.

— Если бы в этом полном дворян городе мне не требовалось столько растреклятых монет…

Сочувствующий смешок за занавесом у него за спиной напомнил Сронтеру, что он не один.

Никогда не покидающий его страх подсказал ему, что этого конкретного гостя ни в коем случае нельзя заставлять ждать. Он вскочил со стула и бросился за занавес.

— П-простите, господин, — пробормотал он. — Я…

— Знаю, Сронтер. Это не важно, извинений не требуется. Коммерция в первую очередь. Не говоря уже об убытках, которые могло понести твоё дело, если бы Нечелсея Саммартаэль решила, что ты обделил её вниманием. Весть об этом разнеслась бы по всему Сюзейлу ещё до рассвета.

— Ах, в самом деле, — согласился Сронтер, проходя мимо мужчины, который с такой лёгкостью завладел его разумом три ночи тому назад, раскрыв величайший секрет алхимика.

Алхимиков скорее боялись, чем любили, и если они желали провести долгую карьеру, им требовалось могущественное тайное оружие. Это должно было стать его последним — если он каким-то способом сумеет научиться им управлять. До тех пор оно по крайней мере могло служить мощным средством против воров. Во всяком случае, Сронтер рассчитывал на это, прежде чем в его жизни возник Мэншун.

В испуганной спешке Сронтер не сразу совладал с запорами, замешкавшись с цепью и обманным замком. Дважды он ронял ключ, открывающий скрытую шкатулку, где лежал настоящий ключ.

Мэншун улыбнулся милой улыбкой.

— Я никуда не спешу, добрый алхимик. Разве что, конечно, добрая женщина Саммартаэль решит вернуться ещё за чем-нибудь.

От этой ужасной мысли Сронтер уронил тяжёлый замок себе на ногу.

Его непроизвольный крик и подскоки на одной ноге прекратились, как только алхимик смог взять себя в руки. Упершисьлечом в дверь, заморгав и сцепив зубы, он налёг на неё и распахнул настежь с громким звоном цепей.

Его гость остался стоять на том же месте.

— Нет никакой необходимости перемещать их, правда?

— Д-да, господин. Совсем никакой.