Наоми Новик - Чаща

Вокруг Марекова шатра точно растревоженные пчелы толпились рыцари и слуги. Наружу вышла королева. На ней была кольчуга поверх простой белой сорочки. В руке она сжимала меч. К королеве подъехал Марек, склонился с седла, заговорил. Королева глядела на него снизу вверх; лицо ее было ясным и твердым как сталь.

— Они отдадут детей Чаще, как Василий отдал меня! — воскликнула королева. Ее звонкий, чистый голос разносился по всему лагерю. — Пусть сперва меня разорвут на куски!

Марек на миг замешкался, затем спрыгнул с коня, потребовал щит и обнажил свой собственный меч. Прочие рыцари уже спешивались позади него; рядом с принцем встал Солья. Я беспомощно глядела на Саркана. Я уже почти примирилась с мыслью о том, что Марек заслуживает смерти после того, как обрек на гибель стольких своих людей — но если он и вправду в такое верит, если думает, что мы собираемся содеять с детьми что-то страшное…

— Да как он может в такое поверить?! — спросила я.

— А как он убедил себя, что все остальное — это просто совпадение? — бросил Саркан от книжных полок. — Эта ложь отлично сходится с его желаниями. — Обеими руками он снял с полки книгу — тяжеленный том почти в три фута вышиной. Я потянулась помочь ему и невольно отдернула ладонь: книга была переплетена в почерневшую кожу, отвратительную на ощупь — от этой липкой гадости даже пальцы не оттирались.

— Да, знаю, — промолвил Дракон, таща фолиант к креслу с подставкой для книг. — Это труд по некромантии, он ужасен. Но я лучше повторно воспользуюсь мертвецами, нежели пожертвую живыми.

Заклинание было начертано витиеватыми старинными письменами. Я попыталась помочь Дракону его прочесть, но не смогла; я отпрянула от первых же слов. Это заклятие коренилось в смерти; оно было про смерть от начала и до конца. Я даже смотреть на него не могла. Заметив мое смятение, Саркан раздраженно нахмурился.

— Ты, никак, жеманничать вздумала? — спросил он. — Нет, непохоже. Тогда в чем дело? Ну да не важно, ступай попытайся их замедлить.

Я так и отпрыгнула, радуясь возможности убраться от этой книги подальше, и поспешила к окну. Похватала с пола осколки камня и щебень и опробовала на них дождевое заклинание, так же как на кувшине с водой. Пыль и гравий ливнем хлынули на Марековых солдат. Они кинулись искать укрытие, заслоняя головы руками, но королева даже шага не замедлила. Она прошла сквозь брешь в стене и перебиралась через горы трупов, подол ее сорочки намок от крови.

Марек и его рыцари шагали перед нею, держа над головами щиты. Я обрушила на них камни потяжелее, осколки более крупные, что вырастали до размера валунов. И хотя некоторые зашатались и рухнули на колени, большинство благополучно спрятались под щитами. Они добрались до туннеля и принялись оттаскивать в сторону мертвецов и освобождать проход. Солдаты барона кололи их копьями, Марековы рыцари полагались на прочность доспехов и принимали удары на щит. Но не все: с полдюжины все-таки погибли: воины в блестящей броне падали назад обмякшими трупами. И все равно враги напирали — вот они расчистили вход, и королева вступила в туннель.

Что происходило внутри, я не видела, но сражение очень быстро закончилось. Из туннеля хлынула кровь, черная в свете факелов, и королева вышла с другой стороны. Она отшвырнула чью-то голову, которую держала за волосы свободной рукой: шея была перерезана чисто, одним ударом. Защитники в страхе шарахались от воительницы. Марек и рыцари рассыпались вокруг нее, рубя и круша все на своем пути; следом за ними в траншею хлынули пехотинцы. Солья разливал вокруг себя магию белыми потрескивающими ручьями.

Люди барона, спотыкаясь и оскальзываясь, поспешно отступали назад, подальше от королевы. Я представила себе Касю с мечом — как такое же воплощение ужаса. Королева взмахивала клинком снова и снова, она рубила и колола деловито и безжалостно, и ничьи лезвия ее не брали. Марек выкрикивал приказы. Люди барона вскарабкались на последнюю стену со стороны башни и пытались застрелить королеву сверху. Но стрелы не пробивали ее кожу.

Я обернулась и выдернула из шкафа застрявшую в нем стрелу с черным оперением Алошиной работы — одну из тех, что выпустил в меня Солья. Я отошла с ней к окну и замерла. Руки у меня тряслись. Я не знала, что тут еще поделать. Королеву никто не мог остановить. Но… если я убью ее, Марек никогда ко мне не прислушается, никогда. Тогда придется убить и его. Если я убью королеву… от одной этой мысли мне делалось дурно. Далеко внизу она казалась совсем крохотной: куклой, а не человеком. Рука ее ритмично поднималась и опускалась.