Лорел Гамильтон - Соблазненные луной

– Ты выпьешь моей крови, Минивер, и если моя кровь и вправду делает сидхе смертными, то ты рискуешь умереть.

– Я выигрываю в любом случае, Мередит. Если я убью тебя, как, я уверена, будет, ты не сядешь на трон и не заразишь двор своей смертностью. А если по нелепой случайности ты сразишь меня и я умру – то моя смерть всему двору покажет, на что они себя обрекают, если выберут тебя королевой и принесут клятву крови. Будь то смертью моей или жизнью, но если я не дам твоей смертности проклятием лечь на неблагих, я останусь довольна.

Один из лордов ее дома воскликнул:

– Леди Минивер, она теперь владеет рукой крови!

– Посмеет сразиться со мной магией – скорее погибнет. Из трех крошечных порезов она не вызовет у меня столько крови, чтобы я не успела ее убить.

Она стояла, абсолютно уверенная в себе, и если бы моя власть над кровью ограничивалась тем, что она назвала, она была бы права. Но я могла расширить эти три крошечные пореза, и кровь потечет в сотни раз быстрей. Если я продержусь сколько-то времени, победа будет за мной.

У сидхе на дуэлях секундантов нет. Если один из дерущихся выбывает из строя, поединок заканчивается. Секундант не подберет твой клинок и не отомстит за тебя. Но можно выбрать того, чей клинок сделает надрез, чтобы ты принес клятву крови.

Дойл взял у кого-то ленту перевязать волосы на затылке. Он приставил острие ножа мне к нижней губе – самый кончик острейшего ножа к нежнейшей коже. Движение было быстрое, но все равно стало больно. Когда режешь губы, всегда больно. Но капелька крови из губ – важный символ, это поцелуй, который скрепляет клятву крови.

Если бы мы дрались до первой крови, мы бы надели доспехи, вот почему первый надрез делается на лице. Чтобы его нанести, нужно только снять шлем.

Дойл взял мою руку и обнажил запястье. Все то же молниеносное движение, но боль была еще сильней, потому что надрез здесь длиннее. Не очень глубокий, но длинный. Кровь собралась в ране и понемногу потекла по руке.

В поединках до второй крови разрешается использовать кое-какую броню. Но третья кровь доспехи запрещает. Нет другой защиты, кроме собственной кожи и обычной одежды.

Дойл приставил нож к ямке под горлом. Жалящая боль. Я не видела, как собирается в ране кровь, но почувствовала, как потекли первые теплые струйки.

Все три пореза заболели сразу, резко и остро, и это было хорошо. Я по опыту знала, что, если какой-то из них закроется до окончания ритуала, помощник Минивер возобновит разрезы. Я не хотела, чтобы это случилось. Мне даже не надо было знать, кто ей помогает, в любом случае не стоит подставлять тело под нож врага. Как-то раз я выбрала себе в помощь Галена, и ему так меня было жалко, что две раны пришлось возобновлять. Приятель Кела чуть не перерезал тогда мне запястье.

Я посмотрела в черное красивое лицо Дойла. Я так много хотела ему сказать. Хотела поцеловать на прощание – но не решилась. Мы стояли в магическом круге, нарисованном королевой на каменном полу главного зала. Круг был священным местом, и одно только прикосновение смертной крови внутри круга могло отнять бессмертие – я убедилась в этом на предыдущих дуэлях. Правда, в последний раз, когда мне удалось убить противника, я стреляла из карабина. После той дуэли их запретили. На мой взгляд, это было нечестно: оружие хоть как-то уравнивало меня с противником. Тот сидхе весил больше меня килограммов на пятьдесят, а руки и ноги у него были вдвое длиннее моих. Он великолепно владел мечом, а я – нет. Но стрелком он был никаким, как и большинство сидхе – кроме Воронов королевы. Сидхе до сих пор относились к огнестрельному оружию как к какому-то людскому фокусу.

Но сегодня огнестрельного оружия не будет. И холодного тоже. Я выбрала магию, и Минивер больше чем когда-либо была уверена в своей победе. Я надеялась, что она себя переоценит. Она была для этого достаточно благой.

Минивер стояла напротив меня в своем золотом платье, по которому уже побежала тонкая темная струйка крови из ранки на шее. Вырез платья окрасился алым. Кровь у нее была только чуть темнее губ и видна стала, лишь когда закапала на подбородок.

Я поборола желание облизнуть собственные губы: предполагается, что кровь надо отдать противнику.

– Раны удовлетворительны? – спросила королева с трона, где восседала, наблюдая за нами.

Мы обе кивнули.

– Тогда принесите взаимные клятвы.

Голос Андаис был не совсем спокоен, выдавая подспудную тревогу и злость.