Екатерина Бакулина - Стражи Ишме-Шмаша [СИ]

Мухи! Над ними должны виться мухи! Смотри!

Толпа, во главе со жрецом, замерла у меня за спиной, за чертой. Они не посмеют сюда сунуться. Это хорошо.

Вот он, первый, идёт, уже близко. Я слышу сопение и тяжёлые шаги. Слышу шорох песка. Демоны! Я даже вижу следы на песке! И мухи, те самые мухи!

Приготовиться, перехватить поудобнее меч. И только сейчас я понимаю, что не учёл одного: они, вся эта толпа за спиной, твёрдо верят, что голодный хатаниш сейчас разорвёт меня в клочья. И только я один верю, что будет не так. Не я против духа, а я — против толпы. Их страх — против моей уверенности. Хватит ли этой уверенности на них всех?

Хватит. Должно. Иначе никак. Выбора всё равно нет.

— Эй, тварь! — говорю я, — я знаю, что ты здесь! Посмотри мне в глаза, я пришёл тебя убить.

И вдох-выдох. Спокойно, главное спокойно сейчас… Вдох-выдох.

Тварь рычит, припадает к земле, сейчас кинется! Я вижу, как взвился песок из-под её когтей. Я выставляю меч вперёд, на звук, на рык. И почти сразу чувствую, как тяжёлая туша повисла у меня на руках. Чувствую удар огромных когтей, и широкие кровавые борозды ползут по плечу. Хатаниш! Тварь! Я наконец вижу его! Он бьётся в предсмертной агонии, мой меч вошёл ему в грудь.

Я сбрасываю его на землю, выдёргиваю клинок и снова бью. Вонючая чёрная голова катится прочь.

Хочется перевести дух, но тварь дёргается, кажется, сейчас встанет.

Это их проклятая вера, в то, что духов нельзя убить! Можно! Ещё как можно!

— Только попробуй встать! — сурово говорю безглавому духу, — я убью тебя снова и снова, пока тебе не надоест. Только попробуй! И ты пожалеешь.

Он дёргается последний раз и затихает.

Я тяжело вздыхаю. Разодранное плечо дико горит огнём.

Я поднимаю глаза.

А ущелье полно горящих углей. Их сотни. Теперь я вижу их всех. Вижу. Все они пришли за мной.

Спина разом становится липкой от пота. Их слишком много, и они идут! За мной. Я только что разворошил осиное гнездо. Дурак! Мне же говорили — нельзя! Демоны! Провались они все в Илар!

Я поворачиваюсь к толпе.

— Их можно убить! — ору, со всей дури. — Их можно убить, вы же видите! Это просто звери! Трусливые звери, которые боятся даже ваших звенящих бубенцов! Их можно убить! Чего вы их боитесь! Я сейчас перебью всех до одного!

Толпа взволнованно гудит, она видит. Но мне уже некогда смотреть на толпу.

Голодные духи Ишме-Шмаша идут ко мне, всё ближе. Я ведь хотел драться — вот, это будет отличная битва. Убью их, сколько смогу, а там поглядим.

Я их убью, они уже знают, что можно. Они видели. Они поверят.

Вдох-выдох… всё хорошо. Я же сам этого хотел. Рукоять привычно лежит в ладони…

Чьи-то быстрые шаги за спиной, и кто-то встаёт рядом. Хорошо! Очень хорошо! Я уже не один! Некогда оборачиваться, голодные духи подходят, бросаются на меня…

Вот чей-то меч свистит, вместе с моим. И катятся черные головы. Они видят!

Кажется ещё…

И волна горящих углей накрывает меня. И я бью.

Духов можно убить.

— Исин, — её тёмные глаза смотрят прямо в мои, — я тоже люблю тебя.

И слёзы солёные дрожат в этих глазах. Она сидит рядом со мной на земле, держит за руку…

Боли уже нет, она ушла, остался только покой.

— Исин… — шепчет Элили.

Я улыбаюсь. Я смотрю в небо, а небо полным-полно звёзд. Тихо, лишь волны шуршат, набегая одна за одной… кричат чайки… домой… мы сейчас пойдём… я пойду… прости.

Духов можно убить.