Аня Крещановская - Совпадение как в романе (книга 1)

Когда она вышла из умывальной, хозяин, окинув её одобрительным взглядом, спросил:

— Молоко будешь?

— С булочкой, — кивнула Лерка, снова присаживаясь на мягкую тёплую скамью. Она без зазрения совести рассудила, что раз в доме витает такой аппетитный запах сдобы, значит, есть чем угоститься и помимо молока. — Мне бы носки высушить.

— Положи на печку.

Мужчина всё время покашливал, но как воспитанный человек, к которому нагрянули гости, накрывал на стол. Столешницу он застелил белой крахмаленой скатертью, по подолу которой цвели райские цветы.

После его хлопка в ладоши — Лерка была в этом уверена — на столе появились крынка, стакан и плетёнка с коричными булочками.

— Скатерть-самобранка? — поинтересовалась она и деловито пощупала жёсткую ткань.

— Сестричкино изобретение. А булочки сам пёк, — вроде бы хвастаясь, но как-то безразлично сказал мужчина и сел за стол напротив гостьи.

— Болеете? — участливо спросила Лерка, отпив из стакана.

Молоко оказалось ещё тёплым, жирным и невероятно ароматным. Лерка от удовольствия что-то невнятно пробурчала и залпом осушила стакан.

— Очень вкусно, — сказала она, вытирая усы. — Давно не пила такого вкусного молока.

— Это Машкино.

— Вашей сестры? — вежливо уточнила Лерка.

— Моей коровы. Попробуй булочку.

— А где она?

— Вот же, перед тобой.

— Машка!

— В хлеве за домом.

— А в клети и подклете что?

— Где-где?

— Внизу, — и Лерка постучала ногой по полу.

— Слишком много вопросов задаёшь! — вдруг обозлился дядька. Лерке даже булочку есть расхотелось, хотя та сама просилась ей в рот.

— Извините, — сказала девочка и, немного помолчав, решилась узнать: — Можно я у вас переночую?

— Ночуй, — равнодушно проговорил мужчина и ушёл в комнату. Оттуда донёсся его продолжительный кашель.

Лерке захотелось каким-то образом облегчить страдания в общем-то радушного хозяина. Она обвела кухню взглядом и увидела керамическую яркую банку в виде медвежонка, который держал бочонок с надписью «мёд». По-хозяйски ковырнув в ней ложкой, Лерка размешала тягучую приторную жидкость в молоке, которое налила из крынки в свой стакан.

— Выпейте, — сказала она, протянув стакан мужчине, забравшемуся в свою уютную постель.

Из-под тёплых одеял яркого лоскутного шитья показалась рука:

— Яд?

— Яд.

Мужчина высунул голову, выпил и вернул Лерке стакан.

— Спасибо.

— Меня Лера зовут.

— Егоров, — ответствовал мужчина. — А в подклете — чулан Синей Бороды. Знаешь, что это такое?

— Читала — знаю, — сказала Лерка, не сводя с нового знакомого любопытного взгляда.

— Почему ты на меня так смотришь? Думаешь, я вру?

— Странное у вас чувство юмора, — констатировала девочка. — Может быть, вы Кощей? Он тоже так шутит — не по-доброму. Где мне можно лечь спать?

Егоров ничего отрицать не стал, снова кашлянул, нехотя поднялся со своей кровати и, лихорадочно ёжась, направился обратно в кухню.

— Иди сюда, — раздался его голос. — Спать будешь здесь… Подсадить?

— Спасибо, я справлюсь. Спокойной ночи! — сказала девочка и вскарабкалась на горячие полати русской печи.

— Приятных сновидений, — прохрипел Егоров и задёрнул лежанку разноцветной пэчворковской шторкой.

Если Лерка и спала, то не более двух часов. Её всё время из состояния сонного блаженства выводил надрывный кашель хозяина. А один раз он с кем-то долго разговаривал по телефону, но Лерка не прислушивалась, а, наоборот, с головой накрылась одеялом.

Едва затеплился рассвет, девочка спрыгнула с печки, натянула высохшие, благоухающие одуванчиком носки и заглянула в комнату, где спал Егоров. В ворохе одеял того сложно было разглядеть. Лерка обулась, тихонько открыла входную дверь и выскользнула в прохладу августовского утра.

По поляне стелился туман, и где-то в тумане мелькал дружелюбный хвост давешнего пёстроцветного пса. Он вынырнул из сизого марева и очутился у Леркиных ног.

— Привет, — сказала девочка, и в ответ пёс лизнул её руку.

Лерка похлопала себя по карманам: вдруг там найдётся какое-нибудь лакомство для этого смышлёного ушастика. Но в карманах было пусто. Хотя, шлёпнув себя ещё раз по правому боку, Лерка обнаружила что-то выпуклое. Это оказалась камера, о которой она совсем позабыла.

— Ой, как жаль! Столько всего упустила! Кто же мне теперь поверит! — запричитала Лерка и, не медля, включила камеру. — Пойдём, Барбос, в хлев, на Машку хоть посмотрим.

— Вперррёд, — ответил пёс и, закрутив хвостом от избытка положительных эмоций, чуть ли не кубарем скатился вниз по ступенькам.