Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Что-то, впрочем, и нравилось Дорвигу — например, хитроумная система водостоков и канализации. Он не разобрался, конечно, как именно всё это работает, но кто-нибудь помозговитее, наверное, сможет взять это на вооружение в Альсунге. Дорвиг где-то слышал, что Академия по величине уступает лишь кезоррианской Вианте. Наверное, старый Хордаго сейчас ликует в чертогах богов, рядом с предками: им удалось, удалось взять этот распроклятый город…

— Рада нашей встрече, Дорвиг, — донеслось из-за тяжёлых шёлковых занавесок. — Проходи.

Он прошагал через маленький кабинет, неприязненно покосившись на письменный стол с пером и чернильницей. Со дня штурма миновала всего неделя — восьмидневье великого морского бога, — а он насмотрелся на эти чернильницы до боли в глазах… Дорвигу и от хаэдранских торговых контор с ратушей воротило душу, а здесь своё правление было в каждом районе города. Ти'аргцы изводят бумагу вместо того, чтобы жить.

Раздвинув шторы, Дорвиг шагнул на балкон — ещё одна особенность Академии, где эти самые балконы понатыканы даже в дома людей победнее. Двура Хелт смотрела на город, заснеженный и залитый рассветными лучами. Как всегда, куталась в свои меха, перекинула через плечо золотую косу. Совсем ведь девчонка, если разобраться… Девчонка, подобно всем бездетным женщинам. Как всегда, при встрече с ней Дорвиг чувствовал смесь отцовской нежности и недоверия.

Перед Двуром Двуров положено вставать на колени, но Дорвиг лишь поклонился, насколько позволяла ломота в спине. Перед ним всё-таки женщина — пусть и королева.

Хелт подняла на него глаза и ясно улыбнулась.

— Вот мы и встретились, Дорвиг.

— Да, моя госпожа.

— Я приехала этой ночью.

— Я знаю, — не спрашивая разрешения, Дорвиг встал с ней рядом — кряжистый дуб бок о бок с берёзкой… Не надо забывать, что у этой берёзки в ручках теперь полмира — и что она явно не собирается на этом останавливаться.

У берёзки-ведьмы… Дорвиг вздохнул. Вспоминая о проклятом порошке и той морской твари, он каждый раз ощущал позорную дурноту. Вот что Хордаго бы никогда не одобрил. Нечестная была битва, и нечестная это война. Вот она, Академия, лежит перед ним, сверкая белым и серым камнем да серебряными шпилями десятка библиотек — покорная, точно девушка после свадьбы, наполовину опустошённая… И сам он стоит на балконе во дворце короля Тоальва, а на сердце неспокойно. Что-то идёт не так, и не отмолить им у богов своих ошибок. Но останавливаться поздно.

— Отчего ты печален, мой верный Дорвиг? — певуче спросила Хелт. И положила узкую ладошку ему на прикрытое соболем плечо. — Говорят, ты дрался как вепрь. Я и не знаю, как благодарить тебя за твою отвагу.

Дорвиг хмыкнул в усы. Лесть давно не действовала на него — даже лесть правителя или красивой женщины.

— Не лучше и не хуже, чем всегда, двура. Не привык я драться верхом, но всё получилось, хвала богам.

И снова у Дорвига вырвался вздох: об одном из отрывков той битвы (славной битвы, надо признать) он почему-то не мог думать спокойно. Тот парень, рыцарь у второй стены — давно он не видел, чтобы кто-то так храбро дрался. Не хорошо или умело (этого как раз недоставало), а именно храбро — до молодецкого безрассудства, нисколько не боясь смерти. Жаль, что он ти'аргец: безымянный бог войны был бы доволен им.

Эйвир Тоури — кажется, так он назвался, тот мальчишка. Другого Тоури, такого же синеглазого и молодого, заколол один из десятников Дорвига в этом самом дворце. Мелдона, кажется — на него указали как на приближённого короля, а с ними разговоры были короткими. Этот трус захлёбывался слезами и умолял его пощадить… Уже после того, как старый калека Тоальв принял яд от придворного лекаря. Да, кажется, уже после. Вот ведь червяк — и не поверишь, что брат того Эйвира…

Ох уж эти южане. Даже умирать не умеют, как следует.

— Тогда разгони свою тоску и празднуй со всеми, — сказала Хелт. — Передышка будет недолгой.

— Это хорошо, двура, — отозвался Дорвиг. — Я не устаю от войны.

— Только от мира, я знаю, — Хелтингра опять улыбнулась. До чего же всё-таки холодные у неё глаза — будто две льдинки. Бедный двур Форгвин, светлая ему память: нелегко, должно быть, с такой женой… — Всё сделано согласно моим приказам?

«Моим приказам»… Ох, Хордаго — до чего, старина, тебя не хватает. Или хотя бы молодого Конгвара.

— Да, моя госпожа. Всё как в Хаэдране. Суды, лечебницы, торговля и так далее оставлены им, — Дорвиг скривился: по его мнению, это было совсем не разумно, — а нам передано всё, что связано с землёй, войском и кораблями… И налоги, само собой. Но я в этом ничего не понимаю, двура. Говори со своими советниками.