Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

А потом Хозяин-со-Стеклом остался в прошлом. Великие сказали, что он отступился от их Дела, а значит, должен понести кару. Они велели Ао служить хозяйке — а если они велели, то это справедливо.

От хозяйки пахло совсем по-другому. Этот запах быстро стал родным — ещё быстрее, чем запах Хозяина-со-Стеклом, который почти никак не пах. Все его сородичи, двуногие-со-стеклом, почему-то пахли слабо.

Хозяйка ехала молча, и до Ао доносился тяжёлый, тёмный запах её мыслей. Он не видел, но знал, что золотая коса бьёт хозяйку по спине. Это красиво. Многие двуногие считают её красивой.

Наверное, в племени Ао хозяйку тоже звали бы красавицей — если бы она, конечно, умела оборачиваться. Не умея оборачиваться, она осталась бы уродиной среди сородичей Ао, несмотря на белую кожу и золотые волосы.

«Я приказала тебе не бросаться на охрану, но тот человек не был из охраны, — терпеливо втолковывала Ао хозяйка, когда они остались одни. — То был чужак. Разве ты не видел, что на нём нет нашей формы и нашивки с птицей?»

Ао грустно скулил. Конечно, он видел — не слепой же. Но хозяйка приказывала хранить тайну, не высовываться без надобности, вот он и не высовывался. Бедной хозяйке долго приходилось скрывать, что она владеет волшебством, потому Ао и предпочёл не показываться. И ещё потому, что чужака привёл двуногий из охраны — откуда же Ао мог знать, что хозяйке это не известно?

Чужак украл любимую вещь хозяйки. Ао убьёт чужака, если встретит. Порвёт ему глотку или откусит вороватую руку. Ао пока не решил.

Ао тряхнуло сильнее, и он понял, что лошадь встала. В прорезь он увидел большую ногу в сапоге, вдетую в стремя — один из двуногих, которые сопровождали хозяйку, подъехал ближе. За ним росли пушистые сосны; хвоей пахло под и над снегом. Ао любил запах хвои: он был немного похож на хозяйкин. И не любил этого двуногого за то, что он закрыл ему сосны.

Запах двуногого Ао тоже уже знал. Он появился не так давно, в их прошлом доме, и сразу стал проводить много времени с хозяйкой. Куда больше, чем Ао (непонятно, с какой стати). Сначала Ао скалился и рычал на него, и продолжил бы это делать, если бы не трёпка от хозяйки. У двуногого был тихий красивый голос; он пах какими-то пряными травами, и дурманящим зельем, которое хозяйка называет вином, и — немного — больной, жидкой кровью. Ао уже разъяснили, что двуногий владеет волшебством и пришёл помогать хозяйке. Великие, пробуждаясь в голове Ао, повторяли, что благоволят ему. Значит, Ао должен его полюбить.

Но пока у него не получалось. Даже у чужака-вора запах был приятнее.

— Он здесь, Ваше величество, — сказал хозяйке двуногий с красивым голосом. — За теми деревьями. Скорее всего, не хочет выходить, пока нас так много.

— Хорошо, — ответила хозяйка и поправила сумку на седле. Проверяла, как там Ао. Через ткань он благодарно ткнулся носом ей в ладонь. — Оставьте нас втроём и подождите на опушке бора. Двур Линтьель переведёт для меня слова нашего гостя.

— Но, моя госпожа… — нерешительно начал кто-то из двуногих в железе. От него разило страхом: боится того, с приятным голосом. — Ты уверена? Он может быть опасен.

— Выполнять, — холодным, как лёд, голосом сказала хозяйка. Послышался топот лошадей, хруст снега, и запах железа стал удаляться. Ао вздохнул с облегчением.

— Вон там. Я вижу его, — приблизившись, зашептал двуногий. Ао оскалился: никто, по его мнению, не имел права быть так близко к хозяйке. Он мог спустить это лишь её глупому мужу и его глупому брату-воину. И ещё, естественно, Хозяину-со-Стеклом — раньше.

Сам Ао не успел найти себе жену в племени — его убили раньше, скорее волчонком, чем мужчиной; но он знал, что даже для двуногих узы между супругами святы. А брат-воин был всего-навсего ещё одним мужем хозяйки. У сородичей Ао это немыслимо, а у двуногих — сплошь и рядом, что же поделать…

— Он верхом? — спросила хозяйка.

— Конечно, — по голосу двуногого было слышно, что он улыбается. — Он же из Шайальдэ… Вы привезли волка?

— Ао здесь, — сказала хозяйка. Ао нравилось слышать, как она произносит его имя. И ещё его радовало, что запах хозяйки не менялся рядом со сладкоголосым двуногим так, как менялся время от времени. Тот запах, который исходил от неё, когда она думала о Хозяине-со-Стеклом, или говорила о нём, или сидела с той серебряной вещью, что похитил чужак, — тот запах Ао ни с чем бы не спутал.

— Это правильно, — одобрил двуногий — с таким достоинством, будто не был слугой хозяйки, как и все здесь. — Помните, мы договаривались…