Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

— Я успел познакомиться с эром Альей… Да и вообще о Вас давно говорят в Вианте.

Синну не устроил такой уклончивый ответ, но выяснять подробности не было времени.

— Там, на улицах, не только волшебники…

Желчно усмехнувшись, он снова не дал ей договорить:

— В качестве грубой силы Дом Агерлан использует бедняков, которые поклоняются Прародителю. Для них всё это — повод отомстить за многолетние унижения и выплеснуть наконец борьбу за свою веру… Сейчас они грабят и убивают богачей, не особенно разбираясь, поддерживали ли те политику Совета.

— Но культ Прародителя — это культ всеобщего братства и мира… — пробормотала Синна, прижимая к губам краешек платка. Откуда-то неслись приглушённые женские крики, и её снова скрутила дурнота.

— Да, — с недоброй улыбкой согласился Авьель. — А ещё — всеобщего духовного равенства. В мире, где есть сытые и голодные, они никогда не будут довольны… Нам сюда.

— Отвезите меня в Ариссиму. Там Лаура Алья и…

— Я отведу Вас в безопасное место.

— А почему я должна доверять Вам? — Синна остановилась напротив пустой таверны. Один из столиков на террасе был опрокинут, остатки вина и растерзанного обеда разметались по булыжникам. Люди покинули это место в страхе и совсем недавно. Синна стояла, тщетно пытаясь отдышаться и вернуть голосу твёрдость. — Я впервые Вас вижу, господин Авьель. Почему я обязана верить, что Вы сами не из Дома Агерлан? Что Вы не молитесь Прародителю, что не служите Хелт?…

На последних словах она судорожно вздохнула: слишком отчётливо вспомнился Линтьель… Значит, в Хаэдране он провинился лишь тем, что поспешил. Видимо, убийцы Дома Сокола не торопились заверять Хелт в преданности — а может, преследовали в войне какие-то свои, пока ей неясные, цели.

Волшебник с ореховыми глазами смотрел на Синну без всякого выражения. Синна только сейчас заметила, как он молод — вряд ли старше тридцати. От мелкой родинки на правом виске разбегались усталые морщинки, под одежду соскальзывал шнурок — наверное, с амулетом. Маленькое зеркало на поясе носило следы старых трещин.

— Потому что я — единственный, кто предлагает Вам помощь.

Исключительно ради приличия Синна немного помедлила, а потом протянула ему руку. В конце концов, ей правда нельзя быть одной в эти жуткие времена.

Сознание медленно, без всякого желания прояснялось. Открыв глаза, Альен сначала не увидел ничего, кроме темноты. А потом понял, что головой уткнулся во что-то большое и плотное… Набитый чем-то мешок. И вышибающий дух пряный запах. Гвоздика?

Он осторожно пошевелился, одним привычным движением ощупал себя. Зеркало на месте, и кинжал тоже. И даже амулеты, позаимствованные у Люв-Эйха. Он явно уже не на заднем дворике ночлежки, но кто-то обошёлся с ним весьма снисходительно.

Сен-Ти-Йи. Крошечные морщинистые руки, робкий голосок, складки у рта… Почти богиня Дарекра. Владычица кладбищенской земли. Ткачиха Смерти.

Смешно. Все они просто смешно попались… Но, если жив он сам, то и Ривэна с Бадвагуром наверняка не тронули.

Да ладно, только не притворяйся, что для тебя это главное. Надо же, сколько благородства и заботы о близких.

«Закрой рот».

Альен сел, на всякий случай стараясь не производить лишнего шума. Пришлось задержать дыхание, чтобы не застонать от боли: всё тело ныло так, будто его долго перемалывали. Тоже мне священная жертва. Гусь к чьему-то праздничному столу.

Магия, позволившая ему поговорить с Зелёной Шляпой, оказалась неожиданно мощной. Ни тело, ни разум не подготовились к такому наскоку. Но другого выхода всё равно не было.

Или ты сам себя убедил, что не было.

Зрение быстро приучалось к темноте, и Альен осмотрел тесное помещение. Повсюду мешки и тюки, навесные полки, перевёрнутые широкие кадки. Стены из камня — крупные булыжники, снаружи наверняка разноцветные. О эти эстеты-миншийцы… Похоже на склад, причём склад специй, судя по густой и едкой смеси ароматов. Альен вспомнил трапезы у Люв-Эйха, и его слегка замутило. Видимо, не изгладятся уже из памяти эти несколько недель в доме Наместника: ещё одна зарубка на и без того изрезанном чурбачке.

— Волшебник, ты вернулся?

Басок Бадвагура из мрака прозвучал слаще трели жаворонка. Альен даже улыбнулся, смеясь над собой: ни дать ни взять светлое, тихое утро в Домике-на-Дубе. А он и не понимал, как был счастлив там. Травился, идиот, дурманящими снадобьями…