Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Откуда-то Ринцо знал, что причина всего — не ревность и не тревога за брата. Случилось что-то ещё — что-то, куда ему нет доступа. Он впервые ощутил не только собственную уязвимость из-за силы чувства к Лауре, но и собственное бессилие помочь. Это оказалось в разы хуже.

А присутствие леди Синны в их доме (надо признать, довольно двусмысленное в глазах виантских сановников) ещё сильнее распаляло этот пожар. Лаура и Челла заняли, хотя каждая по-своему, позицию молчаливого гордого протеста. Они вроде бы и смирились с тем, что под их крышей скрывается рыжая чужачка со слегка чопорными манерами и ошибками в кезоррианской грамматике, но даже не пытались делать вид, что это их не задевает. В итоге Ринцо уже несколько недель жил будто над раскалённой жаровней; вся привычная, спокойная, упорядоченная система его мира летела в бездну. Как если бы ураган прокатился по холмам и виноградникам Ариссимы, а толпы дикарей — по колоннам и фонтанам Вианты.

В общем, заботы и поручения Совета были сейчас совершенно не к месту, а относившиеся к празднику Велго — вдвойне. На сегодняшнем заседании Ринцо ещё меньше, чем всегда, следил за ходом беседы.

— Это последнее направление, — негромко, но веско проговорил чар Энчио. — Остальные улицы и переулки должны быть перекрыты, нам не нужна такая давка, как в последний раз… Эр Даола, это по Вашей части.

Эр Даола занимал должность Правителя-Стража — почётную, одну из наследственных. Под его началом официально находились стражники и вообще все войска Вианты — немало людей, учитывая величину города. Впрочем, было это именно официально: Ринцо, как и остальные, знал, что большую часть солдат-керов давно прибрали к рукам Высокие Дома, наниматели-чары или молодые пронырливые хлыщи из Совета наподобие ира Пинто. Сам же эр Даола до сих пор пребывал в счастливом заблуждении по поводу своей власти.

— Всё будет сделано по высшему разряду, — прогнусавил он, оттягивая длинный подбородок. — Лишней давки не будет.

— Отлично. Ир Делио, как идёт дело с пиршеством?

— Почти все фермеры и землевладельцы провинции оформили расписки, — льстиво заверил ир Делио, ответственный за хозяйство. — Образец расписки я представлял господам Советникам на прошлой неделе. Там указано точное количество продуктов для праздничных столов и денег, которые будут за них уплачены. Отказавшиеся будут привлечены к суду. Овощи, скот на убой, зерно, молоко и сыр…

— Спасибо, мы поняли, — торопливо перебил чар Энчио, не очень тщательно скрывая раздражение. Удивился, наверное, что кто-то может быть ещё большим занудой, чем он сам. — Ну, с вином, я полагаю, сложностей нет… Даже моих виноградников, уж простите за нескромность, было бы достаточно для всего пира.

— Я тоже подписал расписку, — услышал Ринцо свой голос — досадно тихий и тусклый. — Виноградники Ариссимы готовы участвовать.

— О, неужели эр Алья проснулся? — съязвил ир Пинто, складывая домиком холёные белые ладони. — Я уж думал, Вы настолько погрузились в высокие материи, что наши заботы о здешних благах совсем перестали занимать Вас…

Ринцо кисло посмотрел на него. Ир Пинто частенько шутил так, чтобы расшевелить его. И иногда он даже это ценил, но только не сегодня.

— Эр Алья и так очень помог нам, — равнодушно заметил чар Энчио, не глядя на Ринцо. — Он написал прекрасную, дельную речь.

Ринцо кашлянул, почувствовав, что похвала не заслуженна. В этом году ему действительно поручили сочинить речь Правителей для праздника. Кандидатуру, разумеется, предложил ир Пинто: ему вечно казалось, что Ринцо слишком мало делает для блага страны и слишком много времени проводит дома. Речь получилась вполне посредственной — а каким ещё мог получиться этот набор банальностей для простонародья?… — но Совет единодушно возвёл Ринцо чуть ли не в поэты, а сентиментальный ир Эрдо и вовсе пустил слезу.

Ринцо кивком поблагодарил и стал ждать, когда продолжится нудный, как тянучая карамель, разговор. В круглом зале было душно и темновато: дни стояли пасмурные. Слабый ветер не разгонял духоту — только нагнетал густой запах рододендронов из сада да гонял по столу сморщенные жёлтые лепестки. Кто-то из слуг приносил сюда букет нарциссов, останки которых теперь и шуршали по блестящей поверхности.

Где-то там, за городскими стенами и дорогой между зелёных холмов, его ждёт Лаура. А может, и не ждёт — просто глядит в пустоту, думая неизвестно о чём. И тем временем умная (возможно, более умная, чем Лаура — а скорее, оправдывался перед собой Ринцо, более рассудочная) леди Синна, закрывшись в гостевой спальне, лелеет честолюбивые планы о политике и войне, в которых ничего не смыслит. По крайней мере, не больше самого Ринцо…