Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

…Дагалу Заэру понадобилось три дня, чтобы оправиться от сердечного приступа — первого в жизни, но, увы, не последнего. Леди-дочь, лекарь короля Абиальда и волшебник Авьель не отходили от его постели. Пекарь аи Мейго потратил последний куль своей личной муки, чтобы испечь для лорда пирог с пожеланием выздоравливать.

Осада Энтора продолжалась.

Соуш шёл через лес неспешно — вслушиваясь в него, вглядываясь, подыскивая тропу. Этот лес был другим. Соушу он нравился меньше прежнего, на ти'аргской Волчьей Пустоши. Возможно, просто потому, что пока он не привык.

Но и в Заповедном лесу тоже было неплохо. По крайней мере, Соуша он привлекал больше Долины — лысой, как отполированное блюдо (садики и крошечные вязовые рощи можно не считать).

Заповедный лес был угрюмее ти'аргского, серьёзнее, меньше ждал гостей. Он был старше и хранил в разы больше тайн. Соуш чувствовал эти тайны, которые временами слегка пугали.

Лес заполняли прелые запахи весны, пробивающейся сквозь почву жизни. Соуш раздувал ноздри, улавливая их: вот мох (тот, что на земле, отличается от того, что растёт на деревьях со стороны севера), вот разросшиеся от вчерашнего дождя грибы-опята, усыпавшие старый пень, вот хвоя — еловая и сосновая сразу (непривычно), вот мелкая лесная ромашка, а вон там — катышки, оставленные соболем или лаской… Прошлой ночью Соуш совсем недалеко слышал тонкий вой волчицы на разъевшуюся луну. Значит, рядом волчье логово, и нужно быть начеку.

Хотя он не боялся волков — с ними иногда даже бывало интересно, к тому же Пустошь просто кишела ими, поневоле заставляя общаться…

Соуш остановился и замер. Под сапогом хрустнула, переломившись, тонкая осиновая веточка. Чуть дальше, в поросли молодых ёлок, резвилась семья белок — их шубки успели порыжеть, утратив серость и богатую зимнюю густоту. Соуш расплылся в улыбке: белок он любил. Вот одна из них — совсем маленькая, наверное, детёныш-самочка — бесстрашно выскочила ему навстречу и вытянулась на задних лапках, задрав пушистый хвост.

Соуш бросил белочке пару орешков (он всегда носил их в кармане на случай подобных встреч), и та увлечённо занялась их обнюхиванием. Сам он отправился дальше. Впереди на пути лес становился грознее и таинственнее. Оттуда веяло чем-то другим, чем-то важным; Соуш чувствовал, что до его цели — до друга лорда Альена — уже недалеко.

У корней разлапистой ели приютился большой муравейник; Соуш остановился снова, чтобы послушать сосредоточенное шуршание муравьёв. Ему всегда нравилось наблюдать за их жизнью — в ней было столько порядка. Куда больше, чем в человеческой…

И тут в нос ему швырнуло чем-то новым. Соуш поморщился. Запах крови, сырого мяса, причём мяса особого — тут пронеслись взрывшие землю копыта, а вот за тот кустарник цеплялись ветвистые рога, когда их хозяин наклонял голову, сопротивляясь охотникам, посверкивая светло-коричневой шкурой… Чуть погодя Соуш набрёл на остатки кострища. Куча золы, обглоданные кости, следы на утоптанной земле — давние, многодневные. Здесь завалили оленя. Здесь сидело много людей.

Соуш легко мог представить, как жестоко расправились с красавцем оленем, и сердце у него заныло. Но в то же время он успокоился: запах крови не нёс угрозы, как это бывало обычно.

Кроме того, он почти дошёл.

Соуш шёл к мастеру Нитлоту — к другу лорда Альена, носившему балахон и зеркало на поясе, при взгляде на которое становится почему-то волнительно до щекотки в животе и немножко страшно. Соуш знал, что нужен ему сильнее, чем в Большом Городе. Большой Город в беде, его окружили враги. Он должен привести туда друга лорда Альена и двух его спутников — там нужна их помощь.

И им он тоже должен помочь, если сами они в опасности. Соуш знал, что сможет.

С собой он нёс единственный узелок, где лежали сухари, вяленое мясо, орехи и сыр, а ещё рубаха на смену и хорошо заточенный нож. Самое же ценное — тетрадку с записями — Соуш носил за пазухой, у сердца. Так надёжнее, а то мало ли что… Дурные люди, осадившие Большой Город, запросто могли и отобрать её, если бы его поймали.

А ведь там, в заветной тетрадке, не только его упражнения в письме и жизнеописание лорда Альена, не только начатая им летопись Великой войны. Там — величайшее Сокровище Соуша, которое он забрал из Домика-на-Дубе в Волчьей Пустоши. Часть, правда, пришлось оставить в Большом Городе, а ещё часть — в Долине зеркал, у волшебника-изобретателя по имени Мервит. Так было нужно — Соуш чувствовал, — чтобы Сокровище сохранилось и в будущем если и сгинуло, то хотя бы не полностью.