Марина Бишоп - По воле тирана

- Неужели вы ослепли? Я -- шалфейя, и этот служитель Богов украл мои крылья! О его издевательствах надо мной не слышали только мертвые! Смотрите, не отводите глаза! Вам такого доказательства не достаточно??

Ульф возвел глаза к своду храма, будто отлавливая там еще одну ложь.

- Это не доказательства, госпожа, а последствия вашего выбора. Я никоим образом не причастен к членовредительству. У меня совершенно иная информация по этому поводу, извольте, примите доказательства измены, как мне, вашему господину, так и нашей расе.

Рука Ульфа нырнула в широкий рукав и, выудив свиток, он протянул его кушину, который без промедления передал его судье в зеленом. Лисица нахмурилась, колокольчик в голове вдруг забил тревогу. Не тот ли это свиток, исписанный под диктовку, находясь под влиянием вишневой настойки с примесью дурманящего зелья, которым Жрец опоил ее на ките?

- Это ваша рука, Лиасса дома Растус-Гия?

Шалфейя непонимающе уставилась на выведенные предложения. И прежде, чем даже подумать, она согласно кивнула. Это был ее почерк, и подтверждение этого факта сбило ее дыхание.

- Вы знаете, что здесь написано, Лиасса дома Растус-Гия?

Лисица замотала головой, от сухости во рту язык прилип к небу, а сердцебиение стало почти оглушающим, странно, что никто его не слышит.

Судья в зеленом передал кусок пергамента другим судьям, пока все четверо не ознакомились с его содержанием. Лисица не желала знать содержание. Чтобы там не было написано ситуация вряд ли разрешиться в ее пользу.

- Зачем же, госпожа, вы отрицаете свою причастность? Вы утверждаете, что я отдал вас фарлалам? Тогда объясните Временному совету, как получилось, что вы пережили невероятные муки, на которые, я, по вашим словам обрек вас, оставив великанам? По-моему, очевидно совершенно иное -- вы вошли в сговор с врагом и впустили в мой замок.

- Вы знаете, что ваши обвинения ложные, господин!

- Пусть пригласят свидетеля, если позволите, Временный Совет! - игнорируя Лисицу, с предвкушением триумфа в голосе сладко улыбнулся Ульф.

Принцесса приготовилась к очередному подвоху Жреца. Он не отступал, ни мига передышки, безжалостно перебивая ее жалкие, не имеющие веса оправдания и встречные обвинения. Брошенные в отчаянии, они не производили впечатления истины. Она хотела, чтобы шалфейи знали правду об Ульфе, то зло, которое он чинил, не было достойно служителя Богов.

Ее голову внезапно стиснул хаотичный поток мыслей, давившийся обрывками повествования Монахомона. Если б эта толпа знала, чем поделился с ней капеллан. Ульф -- сын фарлала. Истерический смешок был никем не услышан, его поглотила тяжелая поступь и синхронное аханье аристократов, продолжающих наслаждаться представлением, которое сейчас стало походить на остросюжетную постановку. Проведенный к светлой части зала, перед судьями возвысился фарлал. Это, несомненно, был великан. На нем не было одежды воина, лишь обычная туника, которую Лисица видела не раз, как и его лицо. Она кое-как устояла. Предательская слабость не терпела подкосить ее ноги, как наточенная коса траву. Сейчас ее ковырял взглядом великан, который, как и многие другие, на дух не выносил ее присутствия рядом с их расой. В те редкие моменты их встреч, даже находясь под мутной коркой сознания, Лисица узнала, что это был фарлал, не раз отказавший своему строну в спасении ее жизни. Фарлал держался особенно надменно, или, может, просто показалось, как великан продолжал выкорчевывать своим взглядом присутствующих с высоты своего роста. На нем не было следов пыток. Если он и был пленен, то это обстоятельство его явно не тяготило. Возбужденное появлением великана сборище было тут же успокоено одним из судей. На этот раз шалфей в красном головном уборе впервые красноречиво уверил собравшихся, что никакого осквернения храма не произошло. Ульф незамедлительно подтвердил слова судьи, и в зале снова воцарилась тишина.

- Подстилка наследника Вортетрала, - оскалился Колт, кажется, так звали этого приспешника Роланда. Лисица раньше не видела его клыков, но хоть они и произвели впечатление на остальных, шалфейя же совершенно спокойно отреагировала на прохладный прием -- она не единожды сталкивалась с куда более внушительными размерами кипенных резцов его предводителя. Никто не удивился, что фарлал говорил на древнем языке шалфейев. Но слушатели на всякий случай потеснились к другому концу зала, а четверо сопровождавших его стражника-кушина с явным напряжением наблюдали за действиями великана, на котором не было и намека на цепи.