Марина Бишоп - По воле тирана

Шалфейя медленно поднялась и развернулась спиной к Роланду. Великан сразу отметил, как задрожали ее руки, хоть она быстро спрятала их в складках юбки. Нет, ему совсем не льстил ее страх, наоборот, Роллу стало не по себе. Но этот неудобный укол совести не помешал ему сделать два шага вперед, и почти вплотную приблизиться к спине шалфейи. Только их одежда соприкасалась, и даже через нее обоих обдало жаром. Отчего шалфейя тихо всхлипнула, но быстро замаскировала это в тяжелом вздохе.

Великан потянул за чепец, и тот медленно соскользнул вниз, растекаясь шелковой лужей на носках его сапог. Жаль, что он не видел лица шалфейи, она же так стойко переносит его прикосновения, взяв под контроль каждый вдох и выдох. Пускай ее волосы теперь были острижены до плеч, он не устоял, и, склонившись, вдохнул их аромат. Роланд замер, пропитываясь ее существом. Только долг воина сдерживал его сейчас. Только этот проклятый долг.

- Не могу забрать тебя с собой... пока не могу, - тихо, будто самому себе, оправдываясь, произнес великан.

Шалфейя качнула головой и шепотом спросила:

- А с чего вы решили, что я хочу с вами уехать? Наши пути теперь расходятся, разве не вы мне об этом твердили?

Невероятных усилий ему стоило просто не сгрести ее в охапку, и, несмотря на данное слово, решить судьбу бесценной статуэтки по воле тирана, сидящего внутри него. Пускай ненавидит его, пусть сломается. Главное, чтобы она была рядом. Может быть, тогда этот недуг по имени Лисса пройдет.

- Действительно, я об этом как-то упоминал, - стальным тоном подтвердил великан. - Но ты и некоторые из твоей расы живы, а значит, я не до конца прошел свой путь, впрочем, как и ты не завершила свой.

- А какой у меня путь?

Лисица развернулась к фарлалу лицом и успела лишь ахнуть. Руки фарлала окольцевали ее талию и, аккуратно приподняв, поставили на скамью, с которой она совсем недавно считала количество пробежавших по полу насекомых. Так ему легче было вести диалог, не склоняясь над ней, как грозовая туча. Лицо фарлала не выдало ни единой эмоции, но при этом он уже вторгся к ней в душу.

- Я и есть твой путь...

В ее глазах читалось напускное безразличие, а его огонь гнул свою правду.

- ...хочешь ты этого или нет.

Лисица стряхнула с себя его руки, точнее, фарлал позволил ей это сделать.

- Не-на-ви-жу! - по слогам Лисица отчитала ему свой приговор. - Я хочу, чтобы отныне ничто не напоминало мне о вашем безумии и насилии. Я не ваша тень -- вы обознались.

Вместо ответа он развернулся и зачем-то засунул руку в самый центр очага. Лисица содрогнулась, наблюдая, как кулак фарлала, как ни в чем не бывало, слился с пламенем.

Все произошло настолько быстро, что шалфейя не поняла, как оказалась на спине, зажатой между ног фарлала. Одной рукой он сдернул с нее платье, успев зажать ей рот. В следующий момент раскаленный перстень-печать врезался в ее оголенное плечо. Она взвыла в ладонь Роланда, не столько от боли, сколько от отчаяния и такого знакомого, удушающего чувства обреченности, которое не раз испытывала при контакте с великаном.

Фарлал не отпускал шалфейю, прижимая к себе, лежа на полу. Ее плоть горела в том месте, где фарлал поставил своё клеймо. А он чувствовал ее слезы на своей руке, и соленая вода стегала его обожженные пальцы. Она не вырывалась, даже не кричала, лишь всхлипывала, уткнувшись в его грудь. А когда яркое сердце Маравы зашло за горизонт, Роланд отнес шалфейю на кровать и покинул комнатушку.

Конец первой книги