Дарья Беляева - Аркадия [СИ]

— Кот был такой тяжелый, будто земли наелся.

Меня эта фраза насмешила. Кого вообще может напугать история про тяжелого кота? Но дети будто языки проглотили, смотрели на девочку и слушали. А мне куда более жуткими показались ее увлеченные, залитые светом фонарика глаза. Иногда человеческое лицо, при определенном свете, может напугать. Непривычные пропорции, видимая симметрия или асимметрия, искажение привычного пугают нас. Все самые страшные монстры в фильмах ужасов построены на искажении человеческих пропорций. Кому страшны драконы или гигантские волки? Страшно то, что должно было быть человеком, по всем признакам, но почему-то только напоминает его. В робототехнике есть даже специальный термин — «Зловещая долина». Слишком похожий на человека монстр кажется уродливым вдвойне.

Таксист взял от Южного Норрмальма до Северного, где я жила, всего триста крон. Приятный был сюрприз. Я сама не понимала, почему решила поехать на такси, раз уж все, что говорили родители, оказалось таким феерическим бредом. Злой волшебник или как они сказали? Ах да, волшебный мужик. Улыбчивый таксист рассказывал мне о том, что его маленькая дочка ну просто кровь из носу желала пойти колядовать именно в костюме крокодила. А сам он этой моды не одобрял.

— Не наши это традиции, — говорил он. — Не наша культура.

Никто не разбирался в культуре так, как этот таксист. В следующие двадцать минут я получила подробнейший экскурс в скандинавскую культуру эпохи скальдов. Таксист сказал, что увлекается историей, и нет для нечего ничего радостнее, чем на досуге почитать. Это вызвало у меня уважение, но рассказ несколько утомил. Я стала рыться в маминой сумочке, у меня запоздалое закралось подозрение, что трехсот крон там может и не оказаться. В кошельке, однако, оказалось пятьсот, а купюра еще в сто просто валялась. Я проверила, на месте ли ключи — это стоило сделать сразу. Нащупав металл ключа, я ощутила плотную бумагу. Из любопытства, я извлекла ее на свет. У меня в руках был билет в Америку. На мое имя. Аэропорт Кеннеди. Дата вылета — только через три месяца, как раз хватит, чтобы оформить визу. Обратный билет тоже нашелся. Я прижала руку ко рту.

— Ты чего? — спросил таксист.

— Мои родители подарили мне путешествие в Америку на день рождения, хотя они не очень богаты. А я повела себя по отношению к ним ужасно грубо и неблагодарно, — быстро сказала я. В этот момент такси остановилось, и я вручила водителю триста крон. Он улыбнулся мне.

— Ну не грусти, девушка. Родители тебя любят, значит вы помиритесь. Держу пари, они тоже бывают придурками.

— Еще какими, — сказала я. Фонарь над скамейкой то вспыхивал, то гас. Оказывается, лампочка была на месте, просто работала с перебоями. Я все смотрела и смотрела на свои билеты. Я мечтала о поездке в Америку лет с восьми. Я смотрела вторую часть «Один Дома», смотрела на огромный Нью-Йорк, полный снега и игрушек, и мечтала попасть туда сию же минуту. Каждый день рожденья я ждала, что мы с родителями поедем в Нью-Йорк, даже когда я уже понимала, что это для нас слишком дорого. И теперь моя мечта наконец-то исполнилась. Эмпайр-стейт билдинг, Таймс-Сквер, статуя Свободы, Метрополитен-музей, все было в моей руке сейчас. Я боялась, что мои аккуратные, покрытые блестящим розоватым лаком ногти, вцепятся в билет, испортят его. Проходя мимо скамейки, я заметила сидящую там женщину. Она прижимала к себе сумку с продуктами и тяжело дышала. Наверное, присела отдохнуть. Я уже почти подошла к двери, как женщина окликнула меня:

— Констанция.

Голос был тусклый, блеклый, и я его не помнила, хотя он и казался мне смутно знакомым. Я спрятала билеты обратно в мамину сумку, будто женщина могла им навредить.

— Здравствуйте, — сказала я, обернувшись. В этот момент женщина подняла голову, а лампочка опять зажглась. Я узнала свою первую учительницу. Ее звали фру Хольмгрен. Это была строгая, бледная женщина с тонкими, светлыми волосами, стянутыми в неизменный пучок. Она была тонкой, как палка и злой, как собака. Но она любила меня и вообще детей любила. Несмотря на свою пуританскую внешность, она была очень доброй и ласковой с нами, в отличии от взрослых, к примеру моих родителей, хотя ее лицо совершенно не говорило об излишнем детолюбии. Я была рада ее видеть, хотя не вспоминала о ней уже больше пяти лет.

— Здравствуйте! — повторила я, уже без напряженности. Я подумала, что здоровье у нее, наверное, за эти годы сдало, раз она присела отдохнуть с такой небольшой сумкой. То, что мы встретились вообще было чистой случайностью — мы с родителями давно переехали из квартиры, где жили, когда я была совсем ребенком.