Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

Принцесса поджала губы и посмотрела на Нису. Ее никакой привкус не окутывал. Сама принцесса тоже не выглядела сильной даже без чепца, а если и была страшной, то не в том смысле. Нужно было ехать дальше – только там, в родовом поместье Нисы, они могли найти помощь. Принцесса взялась за седло и вставила ногу в стремя.

– Он… – Ниса помедлила, прежде чем продолжить, – сорвал с меня медальон.

Принцесса поднялась на гнедого. На этот раз она заранее подтянула подол повыше и теперь, стоя в обоих стременах, кое-как пыталась разместить в мужском седле себя, платье и две нижние юбки.

Значит, это была не застежка плаща! Тонкая цепочка фритонской работы не выдержала столкновения с грубой Аррантой. Добро пожаловать домой!

– Это пустяки, – сказала принцесса, наконец усевшись. – Не жалко. Не Фодельон же рисовал.

Принцесса тронула гнедого. Ниса поехала следом.

– Далеко нам? – спросила принцесса через плечо.

– К вечеру должны добраться.

Должны! Если лошадь не захромает, если больше не встретится лихой люд, если не заблудятся, в конце концов. Принцесса устало выдохнула. Было сыро, было тоскливо и было ужасно жалко, что пропал медальон с портретом, что бы там ни стрекотали фритонские девицы.

Деноольд – маленький городок, почти что деревня, гордо именующаяся столицей графства – встретил свою хозяйку крапающим дождем, редкими огнями и размокшей глиной дорог. Лошади прочавкали через весь город, чтобы добраться до графского замка, хотя это было слишком пышное название для двухэтажного дома, окруженного не стеной, а скорее высоким каменным забором. У ворот никого не было, почти все окна, кроме одного, темны. Принцесса поежилась, но в насквозь отсыревшем платье от этого стало только хуже. Ниса спешилась и постучала в двери раз, потом другой. Принцесса уже готова была лезть прямо в окно, когда дверь заскрипела и явила им высокого старика.

– Здравствуй, Бондас, – сказала Ниса.

Старик поднял повыше фонарь, всмотрелся в гостей.

– Молодая леди! – он попытался поклониться. – Какая беда! Похоронили мы вашего папеньку! – и их наконец пустили под крышу.

Бондас с помощью своей немолодой тучной дочери сообразил некое подобие ужина, протопил комнату Нисы, притащил откуда-то топчан, чтобы устроить и служанку, которой принцесса старательно притворялась. Надо было признать, что давалось ей это не без труда. Нисе приходилось все время подмигивать, чтобы принцесса помогла ей снять плащ, налила еще воды или поправила постель. Самой принцессе никто помогать не стремился. «По возвращении, – пообещала себе принцесса, – надо будет повысить жалованье служанкам в королевском замке».

Ниса вкратце поведала о том, как их ограбили. Бондас заохал. Дочь его выразилась в том смысле, что живыми остаться – уже повезло. Выяснилось, что в графстве неспокойно уже с полгода. Чем дальше, тем хуже. Графским трактом уже почти и не пользуются, да и по остальным дорогам ездят только самые отчаянные. Заезжие торговцы стали огибать графство стороной, отчего торговля почти встала, заработать негде, а чем больше бедных, тем больше разбойников.

Бондас порывался рассказывать дальше, но принцесса так мрачно уставилась на Нису, что та прервала поток печальных новостей, и они отправились спать. Уже в темноте, когда они обе улеглись на своих лежанках, Ниса тихонько сказала:

– Прости, пожалуйста, что тут так… – она вздохнула, – бедно.

– Не говори ерунды, – буркнула принцесса. – Не ты же меня в гости позвала, я сама навязалась, – что было правдой, но не помогало – контраст с Фритонией был чудовищным.

Утром стало светлее, но ничуть не лучше. Нисе накрыли завтрак в большом зале, который был меньше, чем банная комната в замке принцессы, а принцесса жевала склизкие обрезки окорока на кухне, глядя в тускловатое оконце на такой же тускловатый двор под тускловатым небом. Настроение принцессы дошло до состояния овсяного киселя.

После завтрака Бондас показал молодой хозяйке дом. Они обошли несколько комнат, заглянули в сарай. Ниса задавала вопросы, а принцесса в коричневом платье и ненавистном чепце толпилась у нее за плечом. Никакой радости это не принесло. Дом был запущен. Прислуга начиналась с Бондаса и заканчивалась его дочерью. В хозяйстве имелась лишь одна лошадь, но такая старая, что было неясно, может ли она передвигаться, не то что таскать груз.

Старый граф жил очень долго, но чем дальше, тем меньше хотел и мог уделять внимания хозяйству. С тех пор как умерла его молодая жена, мать Нисы, графский дом приходил в запустение, а вместе с ним и все графство. Налоги, которые граф должен был собирать и передавать королю, шли через одного из доверенных баронов. Охраной кое-как занималось городское ополчение, потому что на стражу у графа не осталось денег. Люди непосредственно на землях графа занимались хозяйством для себя, почему-то не стремясь по доброй воле пополнять казну. Фактически графство съежилось и занимало не больше места, чем его название на листе бумаги. Стало ясно, что никакой помощи, чтобы вернуть себе имущество из фургона и солдат, здесь получить не удастся. Принцессе было досадно, сыро и скучно.