Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

Чуть не забыла: у меня для тебя есть еще один подарок на день рождения. Точнее, не совсем для тебя. Все, что ты любишь, принадлежит мне. Так должно быть. Разве хоть кто-нибудь ранил меня сильнее, чем ты? Кто подарил мне нежную доброту и мечты о свободе только для того, чтобы сразу отнять? Конечно, это чудовище тоже виновно в случившемся, но теперь он лишь пустая оболочка. Я не могу опустошить тебя таким же способом, но ты еще будешь горько жалеть, что это невозможно.

Я смяла письмо и что было силы бросила его в стену. Орма, который стоял у двери, сложив руки на груди, спокойно произнес:

– Я полагаю, ответа не будет?

Не было смысла спрашивать, помнит ли он меня; он, очевидно, не помнил.

– Джаннула ходит в семинарию, чтобы встречаться с тобой? Ты ее духовный наставник?

– Называть меня наставником не вполне верно, – озадаченно проговорил он. – Она приходит в семинарию, чтобы диктовать свои мемуары. У нее ужасный почерк.

Хотя бы насчет этого я не ошиблась. Это было слабым утешением.

– Но что ты вообще делаешь в семинарии? Ты же не монах. Я знаю, что ты саарантрас.

Он провел языком по зубам.

– Откуда ты это знаешь?

– Мы раньше были знакомы, – проговорила я с отчаянно бьющимся сердцем. Было ли разумно говорить с сааром, которому отсекли память, о вещах, которые он не мог вспомнить? Я нервно покрутила его кольцо на своем мизинце, и меня внезапно озарило: а что, если это кольцо и было спусковым механизмом для воспоминания-жемчужины? Я едва осмеливалась надеяться. Я вытянула руку и покачала перед его лицом кольцом с жемчужиной.

Он непонимающе посмотрел мне на руку, а потом в лицо. В его выражении ничего не изменилось.

– Ты, наверное, ошибаешься, – сказал он. – Человеческий мозг производит поразительное количество ложных воспоминаний…

– У тебя извлекли память! – закричала я, объятая яростью и бессилием. – У тебя есть шрам. Я одна из вещей, которые у тебя забрали. – Я покопалась в памяти в поисках любых фактов, которые Эскар или кто-то из изгнанников рассказывали мне об изъятии памяти. – Ты принимаешь дестальцию?

Моя пылкость заставила его слегка отпрянуть назад.

– Да, но ты снова заблуждаешься. У меня сердечное заболевание, которое называется пирокардией. Когда я принимаю истинное обличье, мое сердце перегревается и загорается внутри меня. В человеческом теле это не так опасно, но все-таки меня может поразить инфаркт. Мне прописали дестальцию и стерли воспоминания о сердечном пожаре, потому что они были слишком неприятны.

– Раньше ты был музыковедом, – проговорила я. – Ничего об этом не помнишь?

Он пожал плечами:

– Я изучаю историю монашества. Ты явно меня с кем-то перепутала. – Он замолчал, как будто разговор стал слишком скучным, и он больше не хотел его продолжать. – Если это все, мне пора возвращаться.

А затем он ушел, взяв с собой фонарь. Я была слишком опустошена, чтобы протестовать.

В какой-то момент я уснула. Из объятий сна меня вытащил очередной стук в дверь. Я уткнулась лицом в перину. Стук не прекратился. Я понятия не имела, сколько сейчас времени, знала лишь, что я ужасно зла и страшно устала. Я вылезла из кровати и рывком открыла дверь. Вместо прежних ухмыляющихся стражников передо мной стоял седовласый поджарый мужчина, облаченный в ливрею королевы, с большим подбородком и шрамами от оспы на щеках. В свете фонаря он выглядел зловеще.

Он протянул мне скрученную записку, и я взяла ее дрожащими руками.

«Это Альберд. Ему можно доверять », – я узнала изящный почерк Глиссельды.

Значит, это был глухой охранник королевы, стоявший за ее спиной во время того неловкого чаепития в кабинете. У него были добрые глаза, напомнившие мне Недуара. И все-таки когда он жестом показал следовать за ним, я медлила. Наверняка здесь был какой-то подвох. Глиссельда не захотела бы меня видеть, только не после того кошмарного завтрака. Наверняка Джаннула снова что-то задумала.

Но это все равно было лучше, чем сидеть в заточении. Мне могла представиться возможность сбежать. Я неохотно вышла из комнаты и закрыла дверь.

Альберд протянул мне объемистый мешочек – из отверстия торчала рукоять короткого меча. Он повел меня по северному коридору, где в одной из стен находилась ниша со статуей королевы Радмунды. Альберд подошел к старой королеве и потянулся куда-то за ее спину. Узкая панель слева отскочила, не издав ни звука. Альберд обернулся ко мне и пошевелил своими кустистыми бровями. Мы спустились в темноту тайного чрева дворца.