Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

– Любава, не горюй, возьми мой, а я из твоего что-нибудь слеплю, – предложил Гаврило, с участием глядя на нее.

– Сама справлюсь, – буркнула та, снова налепляя снег.

Когда же подняла глаза, увидела, что Петро приступил к лепке второго, центрального шара. Незаметно для нее он вступил в соревнование и уже опережал их с Гаврилой. Петро ловко перемещался по сугробам и одновременно о чем-то переговаривался с малышней, затеявшей строительство снежной крепости. В этот момент дети разом посмотрели в ее сторону. Раздался хохот.

«Вот засранцы, надо мной же смеются», – подумала Любава.

Злость придала ей силы. Она достаточно быстро завершила опорный ком. Устало выдохнула и ту же поняла, что безнадежно отстает. Оба ее друга вовсю накатывали головы для своих снеговиков.

«Не бывать этому, мы еще повоюем», – подбодрила себя гордая девушка и снова сунулась в сугроб.

Постепенно она отрешилась и от мыслей, как идут дела у друзей, и от пролетающих мимо снежков. Пока ее что-то не остановило, нечто неуловимое.

И тогда она скинула варежки и погрузила руки в снежное покрывало. Сначала кожу обожгло уколами тысяч игл, потом стало холодно до боли в костях, потом… Показалось, что рядом сгустился воздух. Снежинки увеличились в размерах, и вот уже вокруг закружились крупные кристаллы прозрачного льда. Спустя мгновение Любава заметила повисшую в воздухе белесую женщину, нимфу. Лицо нимфы было белым-белым. Глаза – без зрачков. Тело укутано в тончайший тюль, сотканный из мириады малюсеньких звездочек. Края покрывала развевались по ветру.

Нимфа протянула к ней руки.

Испугалась ли Любава? Наверное, нет. Скорее, ей стало любопытно.

И в тот же миг она всем телом почувствовала студеный ветер. Словно и не было на ней теплой шубы. Словно стояла она обнаженная над пропастями Обители ветров. Но холод больше не беспокоил: он принял ее, и она приняла его.

Любава вынула руки из снега. Вокруг ее ладоней пробежали сапфировые змейки.

Шевельнула пальцами. И снежинки устроили хоровод, а небо приняло цвет аделаида.

«Убей. Забери их жизни. Ты вправе», – прошептали губы нимфы. И девушка поняла, что речь идет о веселящихся детях и ее друзьях. Она вправе взять у них все, что ей требуется. Если потребуется. И она не ужаснулась этой мысли. Это был просто один из вариантов ее выбора. Без жалости. Без сожаления.

«Убей. Тебе нужна их сила», – продолжала шептать нимфа. Убедительно шептать. Ведь так было нужно.

Возможно, Любава и подчинилась бы. В какой-то момент она почти согласилась. Власть опьяняла, кружила голову. Но… когда-то она была всеми каплями моря, летала тысячами брызг и, будучи расщепленной на множество тел, не сошла с ума, просто с трудом вспоминала пережитое, словно это случилось очень и очень давно. Поэтому она не послушалась белесую женщину. И никого не убила, не забрала ничьей жизни. Ей не надо было ничего доказывать, ей либо будет дано, либо нет.

Ни одной эмоции не отразилось на белом лице нимфы. Она прижала руки к своей груди, опустила в поклоне голову и исчезла среди прозрачных кристаллов льда. На ее месте в воздухе осталась снежная дымка. Сапфировые змейки попрятались.

Любава пошатнулась. Наваждение спало. Она растерла лицо. Что это было? Оглянулась. Кажется, никто ничего не заметил. Ладно, неважно, она обдумает случившееся позже.

Девушка с трудом подняла ком снега, покачнулась под его тяжестью и понесла к основному.

– Помочь? – голос Гаврилы выражал неподдельную заботу.

– Да иди ты, – огрызнулась она, споткнулась и завалилась в сугроб. Только б не надломить, подумала с тревогой, далеко вытягивая руки в надежде спасти будущую грудь снеговика. Упала. Лицо окунулось в снег. Он показался удивительно мягким. Пух, а не снег! Подтянула колени, поднялась, отбросила косу на спину и все же донесла в целости слепленный снежный шар. Нате, выкусите!

Никто даже не оценил! Петро вытащил из-за пазухи яркую большую морковь и вкрутил вместо носа снеговику. Любава от неожиданности поперхнулась: откуда морковь? Заранее что ли припас? Между тем юноша подозвал одного из мальчишек и указал на растущие по краю пустоши рябины. Тот кивнул и через минуту вернулся с гроздьями красных ягод. И вот у снеговика Петро появились глаза, рот и даже пуговицы.

«Мог бы и мне предложить», – подумала девушка и кинула в юношу снежком. Комок попал ему в затылок. Увлеченный забавой парень не обратил на это никакого внимания. У него действительно здорово получалось! Гаврило развел руками, показывая, что ничего поделать с товарищем не может. Эх, знали бы они, что с ней только что было, может быть, по-другому себя вели!