Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

После монотонного житья у вдовы он наслаждался окружающим гамом. Казалось, что он все так же гридь у князя и сейчас отдыхает после очередного выезда на границу. Служить было просто: получил приказ, выполняй – думай не думай. Когда же ты предоставлен себе, невольно теряешься в многообразии выбора: никто над тобой не стоит, не требует отчета. Это пугало, пробуждало тоску по былому, а также по тому, что хотелось забыть.

Как рыцарь и предполагал, вскоре заявился Мстислав. Вирник по-свойски поздоровался с корчмарем, заметил Дементия и сразу же направился к нему.

– Какие люди! Присоединюсь, не возражаешь? – И, не дожидаясь ответа, уселся напротив.

– Да я только рад буду, – ответил Дементий.

– Смотрю, ты до сих пор не в дружине. Хотя понимаю… Добрыня нынче чужих не жалует. Камень за пазухой держит, недоволен дюже многим. Но в его верности сомневаться – все равно, что в своей дури признаться. Такие за княжеский престол себя погубят и других не пожалеют.

Не успел Мстислав поудобней разместиться, как стол перед ними заставили яствами: разные сорта мяса, блюдца с овощами и кувшины хмельных напитков. От Дементия не укрылось, что вирника здесь привечали и старались угодить.

Вздрогнули по баклаге, помолчали и разговор продолжили.

– Слышал, убийца снова пошалил? Вчера, сразу после вечернего грома, приезжего менялу с охранением нашли растерзанным, руки и ноги у всех были оторваны и разбросаны так, что я долго разбирал, где чье. В довесочек убийца меняле язык вырвал, ну и… в жопу рубашку засунул. Зачем срам-то устраивать? Проказничает лиходей, издевается, – поведал Мстислав между первой и второй, напряженно пережевывая закуску. Его красный кафтан расстегнулся, в бороде затесалась мелкая кость, объемный нос побагровел, ремешок с серебряным пером высоко задрал власы.

– Как же так? – Волей-неволей убийства касались и Дементия. Определенные мысли возникли еще при первом случае, теперь же он практически был уверен, в чем дело. Только как до вирника донести свои соображения?

– Меняла избу по ряду снял у Западных ворот, вот перед ней его… и того. Не уберегли и нанятые воины, а опыта им было не занимать. Так что получил я еще три трупа… – продолжил рассказ Мстислав, не отрываясь от еды.

– На подозрении есть уже кто?

– Тех, кто рядом пробегал, и схватил. Теперь в холодном сидят, буду огнем проверять, вдруг как-то причастны.

– Сам что думаешь? – осторожно спросил рыцарь.

– Видишь ли, какое дело, – задумчиво проговорил Мстислав, прекратив жевать и рассматривая свои толстые пальцы, – головник вряд ли так просто попался бы. Но… наша княгиня в то время со служанкой ходила к местной знахарке-травнице, причем охрану в детинце оставила, а знахарка та живет через пару дворов от места кровавого. Чуешь, как могло нехорошо получиться? Князь в страшном гневе, требует немедленной поимки виновного. Со служанкой бы поговорить, да пропала она, как и вои, что должны были княгиню сопровождать. Но что самое подозрительное, в тот вечер и волхва в детинце не было, как и не было его на Капище. То ли по воде научился ходить, то ли птицей оборачиваться, то ли невидимым сделался – неведомо мне. А где был, как его спросишь?

– Мне трудно представить между всем этим связь, – сказал рыцарь, с отвращением вспоминая пережитый ужас в лесах Порубежья, – но одно скажу: когда возвращался в Княжий град, то столкнулся с невероятной жутью – мерзким хмырем. Он появлялся из тумана, напоминал сгустки тьмы, мог как разорвать жертву, так и сделать из нее упыря. Правда, он на одной жертве не останавливался, где объявлялся, погибало все живое, оставались лишь разрушенные избы и злобные мертвяки. Может, он в Град пробрался? И не живые виновны в учинённом?

Мстислав дернул плечами, с какой-то злобой посмотрел на рыцаря и ответил:

– Нет, друг мой, не будем о хмыре. Ни о тьме из тумана, ни об упырях, спаси нас Род, мне не докладывали. Я вот все больше на своих думаю. Кто-то из любичей приколдовывает, хочет по-тихому, а получается с кровиночкой. Ну а про волхва и менялу… что тут скажешь? Все когда-то друг с дружкой пересекались: кто гневным словом прикладывал, кто ладошкой приглаживал. Не знал или знать не хотел? Умеет Марфа мужиков подбирать. Тебя вот только почему выбрала, понять не могу: ни лошади, ни милости от князя. Заступник твой за сотни верст кашу тамошнюю разгребает. Герб рода лишь с рукояти меча просматривается. Что от рыцаря в тебе осталось? Какая ей от тебя польза-то?