Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

– Говори же, не мямли, – рыкнул воевода на дозорного.

– Там побоище, страшное дело.

Любава пришпорила Белянку и первой добралась до вершины холма.

А за холмом…

При впадении Камушки в Ра-реку образовалась неровная долина. Еще недавно ее покрывали ели и сосны, еще недавно среди них бродил сохатый олень. Теперь же деревья частично были повалены, частично выжжены. Сугробы ужались, покрылись грязной коркой, кое-где торчали кучи пепла. Но когда девушка присмотрелась получше, увидела: то не пепел, а густая темная масса, в которой перемешались остатки человеческих тел, брони и одежды. Две волчьи тени метнулись к дальнему лесу. Дыхнуло смрадом.

Всадница повернула голову, и на нее уставилась оторванная лошадиная морда. Закрыла глаза – к ней протянулась чья-то рука. Еле сдержала рвотный позыв, не хватало еще осрамиться, высказать девичью слабость.

– Знатно повозюкались, – подытожил осмотр воевода.

Он слез с коня и указал сначала на характерную секиру повольников, затем на круглый щит перекатов. Что-то начало проясняться. Но такая магия! Зачем, а главное, откуда? Они же буквально переварили друг друга, устроили не битву, а бойню. Темная масса – это же их изжаренные тела, словно они искупались в лаве, а потом так и застыли.

За спиной начали тормозить сани, с минуты на минуту камнеградцы должны были увидеть побоище. И они увидели. За дни осады любичи насмотрелись на всевозможные жуткие раны, встречались с колдовством и смертью, но никто из них не оказался готов к такому. Люди молча брели по долине к Ра-реке, изредка отбрасывая в сторону страшные находки. И все больше впадали в уныние и оцепенение.

Неожиданно Любава заметила совершенно голого человека, который как безумный метался среди любичей. Мускулистый, не шибко обросший, с шаманской звериной маской на лице, усиливавшей страх и без того напуганных людей. Впрочем, ему не мешали. Некоторое время он хаотично перемещался вдоль обоза, иногда долго смотрел под ноги. И вдруг выхватил невесть откуда знакомый меч, стремительно перебежал к толстой корявой сосне и пронзил ее ствол.

– Упырь, – кто-то испуганно завизжал. Многие вздрогнули, какая-то баба уронила младенца.

Сердце девушки сжалось и снова застучало, прежде чем она пустила Белянку в галоп, чтобы в три мгновенья оказаться рядом с пронзенным деревом.

Обнаженный, а им оказался леховский рыцарь, лежал у корней лицом вниз, широко раскинув руки. Из сосны торчало вросшее в нее существо, отдаленно напоминающее человека. Клинок пронзил его чуть ниже левой ключицы. Рукоять меча в виде девы, переплетенной в танце с медведем, слегка вибрировала.

Семушка, отставший от Любавы лишь на круп коня, кончиком кинжала приподнял губу существа. Судя по боковым клыкам, оно, и правда, было упырем, теперь уже окончательно мертвым. Кожа с пятнами, лохмотья на располосованном теле, массивная челюсть, вытянутые пальцы с когтями – упырь мог бы наделать бед, если б не был впечатан в дерево. А воин его добил. «Может быть, он не совсем пропащий, этот рыцарь», – пронеслось в голове у девушки.

– Не друг с другом здесь люди сражались, – задумчиво произнес подошедший Велемудр, – а били они общего врага, хмыря и его подручных , что пришли за их душами.

Митяй и еще один ратник подхватили рыцаря за руки и оттащили к ближайшим саням. Любава проследила за ними. Пастух был, как и все, угрюм, да к тому же весь наполнен заботой о друге. В этот раз на нее даже не взглянул. А мог бы! Может, тогда ягодицы рыцаря не торчали бы прямо перед ее глазами.

– Что нам делать? – обратился к ней Семушка. – Лед на Ра-реке взломан.

Враз забыв об упыре, неблагодарном пастухе и ягодицах рыцаря, дочь купца проскакала долину и остановилась на обрыве. В отличие от людей Белянка выглядела довольной, она то и дело норовила встать на дыбы или броситься за очередной холм, не дожидаясь разрешения хозяйки. Вот и сейчас кобыла подняла переднюю ногу и забила по воздуху, едва не съехав вместе со всадницей вниз. Но девушка даже не заметила ее проделок, настолько скверно все выглядело.

Если ледоход и не начался как следует, то сам лед вызывал сомнения. Трещины пронзали его гладь, кое-где льдины наехали друг на друга, кое-где виднелась вода. И в довершение часть сверкающей равнины была словно покрыта пеплом. Ровная темная прямая шла с одного берега на другой – как раз напротив того места, где сейчас стояла Любава. Черный след, который мог оставить только хмырь . Еще один привет из Захрусталья!