Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Между тем царившая вокруг тишина нарушилась: прямо под нами раздался вздох, пол задрожал, сверху посыпалась мелкая крошка. Каменные блоки сдвинулись, где-то прогремели падающие глыбы. Хрустальный звон пронзил Изнанку, а затем и все иные пласты реальности. Головная боль вернулась, пульсируя внутри затылка.

– Бегите, время вышло. Лабиринт рушится. Вам не успеть, – прозвучал грустный детский голос. И мы побежали.

***

Бежать было непросто. Пол расходился трещинами. Я перепрыгнул одну из них, обернулся и подхватил Изильду под руку. Только она выбралась из расщелины, как стена слева обвалилась, и нас основательно побило камнями. Но останавливаться и переводить дух времени не было. Туннель превратился в ловушку, выйти из которой казалось нереальным. Однако последовал очередной поворот, а мы все еще были живы.

Изильда опять упала, я подскочил и прикрыл ей голову. Вовремя! Град осколков обрушился на спину. Дочь захрипела. Я ладонью дотронулся до ее затылка и почувствовал липкое – кровь. Помочь было нечем, потому рывком поднял ее и заставил пойти дальше.

Очередной поворот, треск, коридор за спиной сложился. Порыв тучи из мелких камней и пыли подхватил нас и отбросил вперед. С трудом встав на ноги, я увидел перед собой развилку, в один из туннелей которой уходили знакомые железные полосы. Мы находились где-то рядом с подземной частью Мертвого города!

Дочь заметно ослабла, ее эмоции стали бледными, фрагментарными, лицо и руки покрылись многочисленными ранками, один глаз заплыл, лоб… Я старался не смотреть на ее лоб. Сил хватило только на то, чтобы послать ей стимулирующий импульс. Пользуясь тем, что тряска прекратилась и сверху не сыпались камни, я забросил ее на плечо и тяжело продолжил идти. Шаг, второй, третий. Покачнулся, чуть не упал, но вроде бы освоился.

Мои мысли лихорадочно метались. Что могло разрушить Лабиринт? Община применила неведомое колдовство? Демиурги попытались прорваться сквозь периметр? Или что-то еще, о чем я не знал? Детский голос – кем бы он ни был – молчал и не спешил что-либо объяснять. Мы словно попали в пограничный мир: между жизнью и смертью, балансируя на тонкой грани.

Наверное, нам повезло. Иногда так бывает. Вскоре мы вышли к подземному городу, однако не к площади с пересохшим фонтаном. Рельсы внезапно закончились, и проход уткнулся в массивные створки ворот из красного дерева. На барельефах, украшавших ворота, были изображены всевозможные пытки шушу безобразными рогатыми монстрами: кого-то топили в лаве, кого-то сажали на кол, с кого-то сдирали кожу. Лица жертв напоминали лица из моих видений, среди них я заметил даже Рыцаря. Он, окровавленный, сидел у трона, покрытого медвежьей шкурой, к нему тянула руку девушка с длинными змееподобными космами. Ее увлеченно кололи пиками, рубили тесаками, дробили палицами двенадцать мучителей.

Я осторожно толкнул створки, и они со скрипом открылись внутрь. Пыль дорожкой осела передо мной. Пара шагов – и моим глазам открылся громадный продолговатый зал, освещенный зеленоватым слабым светом. Над головой располагался стрельчатый свод, чьи ажурные конструкции выглядели как толстые корни гигантских деревьев, именно из их прожилок и лился свет. Под ногами – пол из черных и белых мраморных плит. В нескольких шагах от входа – громадная колонна, потом другая, третья. Всего вдоль высоких стен зала насчитывалось семь парных колонн, между которыми стояли статуи шушуобразных существ – мужчин с длинными волосами и бородой, в туниках и накидках, набросанных разными способами. У некоторых на голове угадывался венок, у других – корона с крылышками по бокам. Персты всех указывали на вошедших – на нас с Изильдой; глаза горели гневом; лица сведены негодованием. За статуями виднелись витражные окна с разноцветными стеклами, в конце зала – дверь, подобно той, в которую мы вошли.

После первого моего шага по плитам Храма, а это был Храм, его стены застонали, пол пошел трещинами. После второго – раздалась торжественная музыка тысяч труб и флейт. После третьего – сверху выпало несколько камней. Они разбились о мрамор у моих ног, и я побежал.

Я бежал с дочерью на плече, а за моей спиной поднимался волной пол, обрушивался свод, осыпались осколками витражные окна, падали колонны. И при этом продолжала звучать музыка труб и флейт, прорываясь сквозь грохот и постепенно понижая октаву, что еще сильней подстегивало мой бег.

Когда миновал первый ряд статуй, то услышал громовой бас: