Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Она позвала, и холод пронзил ее тело. С неба посыпались крупные хлопья снега. От ног девушки по граниту побежали ледяные прожилки. И вот она услышала знакомые слова:

– Убей его. Возьми его жизнь.

Что стоит жизнь одного старика? Почему она должна сомневаться в своем праве? И Любава разрешила. Подняла руки и увидела: они были переплетены десятками сапфировых змеек. Змейки разом повернулись к волхву и открыли свои маленькие рты. Стужа Обители ветров дыхнула в его сторону, буран самой дальней тундры рванулся к нему. И когда показалось, что сердце кудесника перестало стучать, изумрудный кокон покрыл его, впитал в себя весь холод и осыпался сверкающими осколками. Сам же он остался стоять, как стоял.

И тогда уже Велемудр ударил посохом о камень под ногами, поднял руку и словно огнем нарисовал руну в воздухе. Она медленно поплыла к девушке. Тотчас ледяные прожилки, покрывавшие до сих пор гранит, одна за другой испарились. Холодный воздух наполнился водой, а снежинки попадали градом.

– Слишком теплый, чтобы умереть, – прошептала нимфа. Ее белое, как молоко, лицо скривилось, веки закрылись, и она, замерцав, пропала. «Куда же ты? – зло подумала Любава. – Ладно, справлюсь без тебя».

Сапфировые змейки поползли от ладоней к предплечьям. Послушные ее воле, они все еще пытались забрать жизнь старика, но добились лишь того, что огненная руна остыла и рассыпалась пеплом. Однако на место одной руны пришли три других. Невидимые для глаза, они опутывали Любаву, заставляя ее волю отступить. И чем меньше ей хотелось сопротивляться, тем быстрей пропадали змейки с рук, тем дальше уходил от нее холод, пока она не осталась одна.

Эмоции обрушились сплошным потоком. Страх, разочарование и одновременно раскаяние: подумать только, она хотела убить Велемудра! И убила бы, если бы с ним справилась! Что же с ней происходит? Почему чужая жизнь, жизнь друга, для нее стала так мало значить? Девушка в отчаянии упала на колени. В горле запершило. Через некоторое время она почувствовала ладонь волхва на плече. Волна тепла прокатилась по телу, успокаивая и согревая. Любава подняла голову и посмотрела на старика.

– Тебе дано многое, но не достаточно, чтобы выходить против тьмы, в каком бы обличье она ни явилась, – спокойно сказал Велемудр. – Да и с тем, что тебе дано, не всё так просто. Уж больно навязывают тебе эту силу. А она меняет тебя. Но ты и сама это знаешь.

Купеческая дочка кивнула старцу. Ей больше не хотелось перечить. В детстве он с ней часто играл: заставлял тени плясать на стенах, рассказывал удивительные сказки, учил плести фенечки из конского волоса и кожи. Был ее другом и учителем, пока в дом не пригласили Ритарха. Но она до сих пор с теплом вспоминала время, проведенное с волхвом.

– Помнишь, я упоминал демиургов, – продолжил Велемудр. – Так вот, сила, которой ты пользуешься, очень напоминает силу одного из них. И знаешь, тот демиург обладает очень больным воображением. Его подарки не приносят людям радости, а служат для его прихоти. Мой совет: не используй ее, откажись, не привлекай к себе излишнего внимания.

Девушка провела руками по камню. Она почти не ощутила его холода. Лед больше не сковывал гранит. Растаял. Попавшийся осколок раскровил ладонь. Так ей и надо. Умом она понимала, что старик прав, но сердцем… Ей ведь придется отказаться от соблазнительной роли воительницы, которая низвергнет тьму и спасет княжество, кто поведет за собой людские рати! Она снова станет обычной девицей. Без сапфировых змеек и права забирать чужие жизни. Без каких-либо особенностей. От этой мысли стало еще горше. Как же несправедливо!

– Я и не зову нимфу, она сама появляется. И разве я могу добровольно отказаться от ее помощи? В минуту опасности все происходит само собой: холод забирает и передает мне жизненную силу врага. От меня требуется лишь разрешение и указание. Не дам, погибну сама.

Слова давались с трудом. Любава искала повод, чтобы отказаться, но чувствовала, что вместо этого приближает обратное.

– Я помогу закрыться от нимфы, – сквозь звон в ушах услышала она голос Велемудра. – Наложу на тебя ограничительное заклятие, а оберег поможет его усилить.

Руки кудесника взмахнули крыльями, и словно сеть опустилась на Любаву. Она оказалась отрезанной от окружающего мира: пропали звуки, исчезли запахи, даже дневной свет померк. Девушка по знаку волхва сняла капор и приподняла косу. Велемудр осторожно надел ей на шею осиновый оберег с вечным трилистником.