Владимир Андриенко - Знак вурдалака

Иван Тарле предлагал собственную запряжку, но коллежский регистратор отказался. Сказал, что де не по чину ему собственные запряжки. А коли едут по казенной надобности, то и лошадки пусть будут казенные.

Порфирий Кузьмич обмотал шею шарфом и укрылся лисьей шубой. На его голове был теплый треух и руки он грел в меховой муфте. Иногда он бросал взгляд на своего соседа и усмехался. Ивана Карловича это раздражало, но он сдерживался, и никак не отвечал чиновнику.

Понимал господин Дурново, что общество его господину Тарле не по душе.

— Этак скоро будем на месте, сударь. Как думаешь, господин Тарле?

— Будем, Порфирий Кузьмич.

— А ты не рад моему обществу, сударь?

— Отчего же?

— Да ты не сильно начальника канцелярии почитаешь, сударь.

— Но ты, Порфирий Кузьмич, не начальник канцелярии, ты по чину лишь коллежский регистратор.

— Но я человек Зотова. Считаюсь таковым. А ты к Волкову прикипел.

— Я вместе с господином надворным советником Волковым веду сие дело. Я ему подчинен по службе.

— Дак я разве в попрек тебе молвил, Иван Карлович? Я просто так для разговору. Ведь не молчать же.

— А можно и помолчать, господин коллежский регистратор.

Дурново усмехнулся.

— Иногда и беседа для пользы, господин Тарле. Я ведь могу и чего полезного сболтнуть.

— Полезное для кого, Порфирий Кузьмич?

— Дак для твоего Волкова. Ведь ты считаешь, что я служу статскому советнику Зотову?

— А сие не так, Порфирий Кузьмич?

— Так, да не так, Иван Карлович. Ведь Зотов хоть и начальник канцелярии, но человек невеликий, ибо все чинами меряет. А что есть чин? Золото на мундире! Дак ведь ныне оно есть, а завтра и нет его. Вон Ванька Долгорукий сколь золота на мундире и чинов сколь имел? И обер-камергер, и полковник лейб-гвардии, и много еще чего. С сенаторов шапки сбивал для удовольствия. А ныне где Ванька-то? В Сибири без орденов и без званий. Все забрали у сердешного. Я за чинами не гонюсь.

— А за чем гонишься, Порфирий Кузьмич?

— За влиянием. Хочу влиять на события.

— Влиять? Но с чинами влиять много проще, Порфирий Кузьмич.

— Сие тебе лишь кажется, Иван Карлович. Иногда коллежский регистратор много больше действительного тайного советника стоит. Вот я нынче тебе желаю помощь оказать.

— По делу вурдалака?

— Дак разве Волков твой верит в вурдалака? Он твердит, что нет его.

— А ты, Порфирий Кузьмич? Ты веришь в него? — спросил Тарле.

— Я знаю, что есть силы, которые хотят, чтобы в вурдалака верили. Зачем им сие? Вот главный вопрос.

— И хотелось бы знать кто они.

— Если узнаешь зачем, то будешь знать кто! Вот Волков твой разве знает зачем? Сколь следствие идет? А что узнал?

— Ты, Порфирий Кузьмич, желаешь знать, что Волков о сем деле ведает, дабы начальнику своему доложить? Так?

Дурново засмеялся в ответ.

— В том нет надобности. Ничего вы не знаете. И я хочу помочь. Ты скажи Волкову — пусть присмотрится к господину Зотову.

— К статскому советнику Зотову?

— К нему. Кто он есть? Что за человек?

— Не сильно смелый и приятный человек.

— Не смелый? Ведь в старые времена он фискалом был. На самого Меншикова донос подал. А для сего смелость надобна. Меншиков тогда в большом фаворе был у императора Петра Алексеевича. А, стало, такой человек все на карту поставить может.

— То давно было, Порфирий Кузьмич. Тогда Зотов отчаянный был. Карьеру делал. А ныне все его смелость вышла. Хочет действительным статским советником быть.

— Коли человека в угол загнать, то он на многое способен. Вот от того я врагам всегда лазейку оставляю. Испугались и ладно. И пусть бегут, поджав хвост. А Волков твой напрямик прет. Ворога загоняет в угол. А у того выбора нет, как защищать себя до конца.

— А Кантемиры здесь каким боком, Порфирий Кузьмич?

— Дак фискалом был господин Зотов и многое знает. А Кантемиры приближены были к государю Петру Алексеевичу. И знал господин Зотов о Кассандре Кантакузен многое. Слухи собирал о вурдалаках и способностях тайных. Зачем?

— И зачем? — спросил Тарле.

— Тогда Мария Кантемир состояла в любовной связи с императором. Вот и хотел Зотов Марию в колдовских чарах обвиноватить. Собирал сведения и слухи. Готовился.

— И что?

— Дак помер государь Петр. Зотов в опалу попал, ибо Меншиков при новой императрице Екатерине первым человеком империи стал. Мария же Кантемир перестала влиять на события, и потому все, что нарыл Зотов по неё, стало не надобно. Но когда Анна стала императрицей, то Зотова вернули и он продолжил начатое.