Дарья Иорданская - Свет в тумане

- Это печально… - задумчиво проговорила Мэб.

- Вы так считаете? - леди Гортензия изогнула бровь. - Фиона Хандинг пыталась подлить мне яд. Так что я считаю все это закономерным. Доброго дня. И не забудьте переодеться к обеду, господин Эншо.

Реджинальд поморщился, и кривился еще какое-то время, глядя в удаляющуюся спину фрейлины.

- Я бы тоже ее отравил, честное слово.

С этим сложно оказалось не согласиться.

10.

Приглашение на обед было совершенно официальное и произвело на хозяйку гостиницы колоссальное впечатление. Она даже сменила гнев на милость, подала аперитивы и прислала горничную с утюгом. Реджинальд прекрасно управлялся с магией, и поэтому, наверное, его костюмы выглядели безупречно. Мэб все еще испытывала неловкость, используя чары в быту. В конце концов, для чего тогда слуги?

- С экономической точки зрения это верное поведение, - заметил Реджинальд, расслышавший ее ворчание. - Люди трудоустроены, и им не грозит безработица и нищета, пока знать избегает применять магию.

- Но ты это не одобряешь? - Мэб бросила взгляд на свое отражение и, не удержавшись, пальцами разгладила оставленную горничной складку. Идеально!

- Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять? - взгляд Реджинальда скользнул по ее телу. - Мне точно не завести штат прислуги. Смысла нет. Впрочем, каждый должен заниматься своим делом. Помочь тебе застегнуть платье?

- У него застежка на боку.

- Бес побери эту современную моду! - хмыкнул Реджинальд, целуя Мэб в плечо чуть ниже широкой бретельки. - Идем. И будем надеяться, что обед не затянется. Ночью будет шторм.

Машин на подъездной аллее стало больше, и к ним прибавились велосипеды — основное средство передвижения местных полицейских. Бросив их на траве, трое молоденьких констеблей обступили роскошный пронзительно-малиновый скроллеман, сверкающий хромированными деталями. Автомобиль последней модели смотрелся здесь необыкновенно вызывающе.

- Если на этом чудовище ездит леди Хапли, - шепнул Реджинальд, - то она пугает меня еще сильнее.

Мэб тихо хмыкнула в ответ и оперлась на предложенный локоть. И постаралась всем своим видом донести до присутствующих, что Реджинальд Эншо занят.

Дворецкий забрал пальто и шляпы, проводил гостей в столовую и объявил о них звучным голосом и невыносимо церемониальным тоном. Это подошло бы королевскому приему, но не ужину в доме провинциального барона. Покойного. И столовая была слишком роскошна, сияя хрусталем, серебром и фарфором. Впрочем, возможно Флоранс Хапли просто воспользовалась шансом блеснуть, она явно скучала на острове. Платье на ней было черное, достаточно строгое по покрою, но кружевной лиф и рукава мало что скрывали. И все та же нитка кораллов и помада ей в тон выглядели вызывающе. Реджинальд перевел взгляд на Мэб. В своем простом лавандового цвета платье она терялась в первое мгновение на фоне хозяйки, но потом казалась еще свежее.

- Леди Мэб! Реджинальд! - Флоранс Хапли, хоть это и было на грани приличия, схватила Реджинальда за руку. - Садитесь сюда. А вы, дорогая леди Дерован, рядом с леди Паренкрест. Уверена, вам хочется посплетничать.

Обе женщины обменялись мрачными взглядами. Реджинальду пришло в голову, что знатных дам лучше вообще не сводить вместе, это слишком опасно. Как и посещать обеды, где оказываешься на соседнем с хозяйкой стуле, и та бросает красноречивые пылкие взгляды в твою сторону.

- Вам удобно, господин Бранд? - спросила леди Флоранс.

Юный спутник Гортензии Паренкрест, отсаженный на дальний конец стола и полускрытый букетом пионов, пробормотал что-то невнятное. Даже если он и был недоволен, едва ли его мнение бралось в расчет.

- Вот и славно, - леди Флоранс позвонила в колокольчик, вызывая дворецкого. - Сейчас подойдут остальные гости, и можете подавать. А, вот и господин Бли!

Молодой человек самой артистической наружности — одетый по последней моде, с гладко прилизанными волосами и тоненькими усиками и с невыносимо слащавой улыбкой — принялся с порога кланяться и рассыпаться в комплиментах дамам. Вместе с ним в комнату вплыло облако тяжелого, приторно сладкого аромата мужского парфюма.

- Пьер Бли — школьный друг моего бедного племянника, - леди Флоранс безуспешно попыталась изобразить скорбь и сожаление. - Кузен поддерживал его.

- Его светлость был необычайно щедрым человеком, - голос у юноши оказался под стать внешности, манерный и фальшивый. И слова его отдавали фальшью.

- А это господин Рорри, секретарь кузена, - представила леди Флоранс мрачного молодого человека, уже виденного сегодня. – И, конечно же, Эффи.