Ника Ракитина - Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

— А у нас гость, — медовым голоском пропела экономка, хватая девицу под руку и волоча к столу, — позвольте представить вам, графиня, пана Му… Ме…

Некромант поднялся и, галантно припав губами к подрагивающей холодной ручке, улыбнулся:

— Салзар Эвольд Мидес, к вашим услугам, леди.

— Я вижу, — отмерла девица и строго посмотрела Мидесу в лицо, нахмурив рыжеватые бровки, крылато разметавшиеся над холодными глазами. — Графиня Флора Арина Олл, приятно познакомиться.

Вырвала руку у опешившего Салзара и с мрачным видом плюхнулась за стол, не дожидаясь, пока кавалер отодвинет для нее кресло. Тот окончательно сконфузился, а Флора, посмотрев исподлобья, скривилась:

— И долго вы собираетесь стоять столбом, пан Мидес? И вы тоже, как вас там? — она покосилась на замершего у стула менестреля, с немым обожанием созерцавшего прелестную графиню.

— Седрик, моя госпожа, музыкант, поэт и…

— С каких это пор бродяги в нашем доме сидят за столом с хозяевами? — вскинулась графиня и пронзила лютниста уничижительным взглядом.

Юноша дернулся, и лицо его запылало. Хотел, было, что-то сказать, но только опустил голову и стиснул зубы.

— Прошу прощения, — хмыкнул Салзар, — это я виноват. Видите ли, леди Флора, этот юноша надеется поступить к вам на службу. Но, поскольку граф изволят почивать, я взял на себя смелость познакомиться с Седриком поближе, и, возможно, забрать его себе. Естественно, если ваш дядюшка не будет против.

Флора насмешливо подняла бровки:

— До нас доходят слухи о чудачествах столичных аристократов, сударь. Поэтому я вас прощаю и, так уж и быть, пусть музыкант остается. В конце концов, это даже забавно…

— А разве я вам говорил, откуда прибыл? — удивился Мидес и повнимательней пригляделся к смутившейся девице. Снова кольнуло неясное ощущение, что он уже видел это милое личико, и некромант осторожно поинтересовался:

— А вы бывали в Солейле?

— Очень давно, — леди Флора поднесла к губам серебряный кубок и сделала глоток. — Но ведь нет ничего странного в том, чтобы узнать столичного жителя. Ваша одежда, — она кивнула на черную, расшитую по вороту золотыми нитками, шелковую рубаху гостя. — Это слишком модно для Мерриана.

— Но, скорее всего, устарело для Солейла. — Салзар рассмеялся и отсалютовал кубком девушке. — Я давно не живу в столице, лишь недавно имел честь побывать проездом у Роджера Олла, вашего родственника. За ваши прелестные глаза, леди.

Седрик между тем, удостоверившись, что на него больше никто внимания не обращает, уселся обратно и начал торопливо доедать свою кашу. Девушка благосклонно кивнула Мидесу, и остаток трапезы прошел в неловком молчании, прерываемом лишь звяканьем посуды и шумными вздохами Гертруды, распоряжающейся сменой блюд.

Когда графиня насытилась и омыла руки в чаше с розовой водой, Салзар встал и, галантно поклонившись, предложил леди подышать свежим воздухом. Флора всё так же молча кивнула и, легко вспорхнув, устремилась к балконной двери. Обернулась на пороге и ядовито осведомилась:

— Как вы думаете, пан Мидес, если ваш менестрель наелся, он соизволит приступить к работе? Я была бы рада послушать какую-нибудь новую балладу.

Седрик вскочил; торопливо вытерев руки о черные штаны, поднял с пола лютню и с прежним обожанием посмотрел на девицу.

Когда они втроем вышли из комнаты, музыкант пристроился на мраморной скамеечке у стены и ласково тронул струны. Жара к этому времени спала, тень здания протянулась по балкону, а легкий ветерок — предвестник вечера — подарил приятную свежесть.

— Так что столица? — задумчиво спросила Флора, усаживаясь на противоположную скамью. Расправила складки платья и устремила взор на крыши Мерриана: — У нас здесь такая скука…

Она вздохнула и откинула за спину пшеничные волосы. Салзар вздрогнул. Он внезапно понял, где уже видел этот жест. Графиня Флора неуловимо, но вместе с тем настойчиво, до мурашек по позвоночнику, напоминала девушку из далекого прошлого. Когда-то очень близкую, но оставившую темное пятно в душе Мидеса неожиданным, и потому особенно мучительным, предательством.

— Насколько я мог заметить за время краткого визита, — пробормотал некромант, усаживаясь рядом, — ничего там не изменилось. Всё те же суета, погоня за модой и наслаждениями да навязчивое стремление аристократии перещеголять друг друга. Вот только спектакли в ОБТ стали еще отвратительнее. Актеры постарели, а молодежь, увы, не поддерживает традиции старой сценической школы.